Ивар и Эрика (СИ)

— Как твоя женушка? В порядке? Уж ее то точно к тебе в кузов не погрузили!

Чего молчишь? Язык отнялся?

— Так точно, господин майор! — буркнул я.

— Язык на месте. Я слышал, Кирш, твой дружок уехал от нас. Верно?

— Так точно!

— Что заладил как попугай: «так точно, так точно»? В штаны напрудил?

Я посмотрел в глаза Авару.

Веселые, мутные. Самогонки принял для куражу или майору по чину бренди?

— Чего ты хочешь, Айвар?

— Ничего я не хочу. — Капризно вдруг заявил Айвар. — Заводи мотор, едем.

И мы поехали. Через город, потом по шоссе на Ларибор. Айвар то и дело прикладывался к фляжке с бренди. Другие грузовики ехали за мной. На постах нас не останавливали.

За Ларибором на съезде на грунтовку в сосновый лес стояли два мотоцикла с колясками. Топтались люди в серой форме, судя по нашивкам, из охранной бригады.

Айвар приказал, остановится и вылез из кабины. Хлопнул дверью. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Грузовики с тентами выстроились за мной в колонну.

К моей машине подошел один из мотоциклистов в тевтонском тяжелом шлеме.

Запрыгнул на подножку. Я опустил стекло.

Это был Карл, мой давний соперник…

— Привет, Ивар.

— Привет.

— Ты уже старший фельдфебель?

— А ты — лейтенант?

— Продвигаюсь, в карьере быстрее тебя. Как там Эрика?

— Хорошо.

— Езжай по дороге прямо в лес.

— Зачем?

Карл нагнулся, посмотрел мне в лицо.

— Затем, что так надо. Ты можешь отказаться, но тогда Айвар сунет тебя в кузов, к теке и домой ты не вернешься. Не глупи.

И я поехал. В животе было пустота, в груди каменно… Я ехал по лесу, вдыхая смолистый сосновый дух и страстно желал быть отсюда подальше. Почему я не послушался старого дантиста? Карл так и ехал стоя на подножке.

Через пару километров открылась поляна и Карл приказал остановиться. Я заглушил мотор и поставил на тормоз. Из-под деревьев выдвинулись люди в серой форме с нашивками охранной бригады на рукавах. Выстроились в неровную шеренгу, переговариваясь и пересмеиваясь.

Люди из гетто шли мимо этой шеренги, мимо меня. Шли молча, даже дети не плакали, прижимаясь к матерями… Семенили старики с узелками… Они шли и шли, исчезая из виду. Я догадался, что впереди не поляна, а старый песчаный карьер.

Никто не сопротивлялся, никто не пытался бежать. Несколько тысяч человек прошли потоком, как стадо на бойню…

Солдаты пошли следом за последними.

Опять появился Карл. Сел рядом, на сиденье. Негромко приказал:

— Заводи мотор и сиди смирно. Так будет лучше для тебя.

Я завел мотор и сидел в кабине, тупо смотря на свои руки. Кобура с пистолетом на поясе давила в бок. Карл сидел рядом, курил молча, стряхивая пепел в окно.

Когда раздались первые выстрелы, рука его дрогнула и пепел просыпался на отутюженные брюки.

Карл выругался вполголоса и стряхнул пепел на пол кабины.

Я сидел парализованный страхом и мыслью о нереальности происходящего. Люди повели убивать других людей ни за что, просто по приказу… Весело… Без ненависти… Как это может быть? Среди дня, при свете, без злобы и ненависти убивать людей лично не сделавших ничего тебе плохого?

Я за этот день сделал еще два рейса по маршруту гетто — Ларибор. Со мной ездил Карл, а не Айвар. Мы молчали. О чем говорить? На последний рейс хватило куда меньше грузовиков, чем вначале. Гетто опустело…

Домой вернулся уже под вечер. Грузовик остался в гараже, а домой я вернулся на трамвае.

— Где ты был, на тебе лица нет!

Эрика встретила меня на пороге дома.

— Был тяжелый день.

— В каком смысле? У тебя неприятности?

— Нет, я просто устал…

— Ужинать будешь?

— Нет, не хочу… спасибо…

Я помыл руки, прошёл в гостиную и лег на диван, лицом к спинке.

Закрыл глаза.

В голове крутилось все тоже кино: шеренги веселых, выпивших водки солдат и идущие мимо люди из гетто, бледные, истощенные с потухшими глазами. А над всем этим желтые стволы сосен и шум ветра в кронах…

Ладошка Эрики коснулась моего лба.

— Ты заболел? Милый, не молчи.

Тогда я сел на диване и, не смея ей посмотреть в глаза, рассказал обо всем.

Утром я проснулся на кровати и увидел что сторона Эрики не смята. Она не спала всю ночь?

Спустившись вниз, нашёл ее сидящей на кухне у окна. В руках потухшая сигарета. Марика рядом играла в свою куклу. Вопреки обыкновению яичницей или кашей на кухне не пахло.

— Эрика…

Она повернулась. В глазах стыла тоска.

— Ты совсем не ложилась спать. Как ты, милая?

— Нормально…

— Нет, это не нормально.

Я подошел и обнял ее за плечи.

— Что мы будем делать?

— Все уже сделано. — Прошептала она и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.

Через пару дней меня послали в Кардис с грузом каких-то ящиков. Сопровождающим был лейтенантик из комендатуры. Он знал, что Петер Кирш мой друг и не стеснялся. Всю дорогу трепался про свой отпуск и про то, как он драл шлюх в самом фешенебельном борделе Герлаха. Груз сдали на складах армейских. На обратном пути спустило колесо. Пришлось возиться с запаской. Лейтенант бродил по обочине, курил сигареты и помогать даже не пытался. Обочина была грязная после дождей и я извазюкался в грязи как следует. Еле отмылся. Хорошо что фляга с водой была с собой.

К Виндобоне подъезжали уже с фарами зажжёнными.

На посту разорался дежурный сержант.