Иветта

Я замерла. Гуляла непонятно где и с кем, вернулась домой без тени скорби на лице и с абсолютно неподвижным лицом требует еды – да, мне её не понять. Я чувствовала, как откуда-то снизу поднимается волна ненависти, бежит по венам, сворачивает желудок и, наконец, кривит ухмылку на лице.

– И что же ты хочешь? – протянула я, понизив голос, дабы не срываться на крик.

– Ну не знаю, – спокойна сказала Ева. – Может, куриные отбивные в панировке?

– Утром?! – я вскинула брови.

– Почему нет? – она пожала плечами и с тяжестью упала на стул.

– Будет сделано, ваше величество, – кинула я презрительно, но она совсем не обратила внимание на мои слова. – Если, конечно, я найду курицу.

– В чём проблема, просто сходи в магазин, – я передёрнулась.

– Почему бы тебе не сходить? – я не сдержалась и повысила тон.

– Вообще-то я устала! – хмыкнула она недовольно. – Из-за тебя, между прочим! – меня словно облили ледяной водой. – А ты всё равно бездельничаешь.

Что происходит? Я кипела от злости. Но не нашла, чем возразить. Поэтому молча натянула на себя первые попавшиеся штаны и кофту и быстрым шагом вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

Улица встретила меня пронзительным ветром. Я тут же сжалась и обняла себя за плечи – о тёплой одежде я не позаботилась.

Магазин был в пяти минутах ходьбы, и я, дрожа направилась в нужную сторону.

Конечно, холодильник был пуст. Когда я только вернулась с больницы, там была какая-то еда, но она быстро заканчивалась. Это удивительно, я ведь почти не ела, но всё же продукты заканчивались. И уж филе там точно не было. Как и моего аппетита.

И всё же я не понимала, что происходит с Евой и со мной. Почему она так наглеет, а я так покорна? Может, это страх снова остаться одной? Квартира кажется мне такой пустой, если там нет никого, кроме меня. Она как капсула времени. Безжизненна, одинока, но полна воспоминаний. И это невыносимо. Если же в ней слышен чей-то ещё голос, время снова начинает идти, а все стены и двери вдруг оживают.

Если Ева снова уйдёт, я больше не переживу этой давящей тишины. А бежать некуда. Поэтому приходится слушать Еву. К тому же, она последняя частичка родителей.

В магазине никого не было. Только работники сновали вокруг, расставляя продукты. Я почувствовала себя не в своей тарелке, поэтому быстро направилась к полкам с мясом. Только вот его там не оказалось. И когда они успели сделать перестановку? Я заволновалась. Мало того, что я здесь одна как перст, из-за чего чувствую себя глупо, так ещё и в магазине заблудилась!

Обойдя зал несколько раз, я накидала каких-то продуктов в корзину, не глядя. Курица нашлась, и я тут же пошла на кассу, желая поскорее вернуться домой. Эти походы так утомляют.

Выйдя на улицу, я быстрым шагом направилась к нужной многоэтажке. Улицы были уже не так пусты – мимо время от времени проходили люди, торопясь на работу, вальяжно прогуливаясь с собаками или пошатываясь, видно, после весёлой ночи. Были слышны и машины, но что-то ещё доносилось до моих ушей. Я остановилась и прислушалась. Это же птицы! Щебечут, поют, воркуют. Да и на улице вдруг потеплело. И как же я могла забыть, что на дворе весна, когда-то любимое, а теперь самое ненавистное время года. Я сжала кулаки, впившись ногтями в мягкие ладони, бросила гневный взгляд на скачущих по деревьям птиц и ещё быстрее пошла к нужному подъезду.

Ева лежала на кровати, разговаривая с кем-то. Увидев меня, она шикнула и захлопнула дверь в мою комнату. Фыркнув, я скрылась на кухне. Назло ей, да и чтобы хоть кто-то страдал, я со всей силы била по куриному филе, наслаждаясь этим. Удар – потому что Еве весело, удар – потому что больно, удар – потому что мама уже больше никогда не приготовил это блюдо по фирменному рецепту.

Вскоре гречка и куриные отбивные оказались на столе. Я позвала Еву, которая уже просто листала ленту Инстаграма. Закатив глаза, она поднялась и села со мной за стол.

Она быстро опустошила тарелку, я же съела лишь кусочек отбивной. Еда застревала в горле, так что я быстро забросила это дело.

– Может поговорим? – предложила я, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. она повторила мой жест.

– О чём? – Ева приподняла бровь.

– Тем много. О будущем и о прошлом.

– Ох, Иветта, я не хочу обо всём этом что-то говорить. – она откинула голову и уставилась в потолок.

– Я просто хочу понять тебя.

– Слушай, я же тебя не донимаю! – недовольно воскликнула Ева. – Ну что ещё рассказывать? Я же уже говорила тебе про Москву.

Возражать было нечего, и я перестала давить на неё.

– Лано, не буду задавать вопросы, хотя их у меня много, – я многозначительно посмотрела на неё. – Только один. А ты… скучала по родителям?

– Немного, – она сморщила нос. – Времени не было, а я бы не сказала, что они сделали много полезного для меня.

– Неправда! – закричала я, стукнув ладонями по столу. – Они любили нас, всё для нас делали!

– Ой, да ну, ни одну дочь воспитать не смогли, да и наследства никакого особо не оставили.