Из ада в рай – Божий промысел. Книга 2

Такой-то жизненный анекдот забыть нельзя никогда. Вывод сделала на всю жизнь. Иришеньке сама подстригаю волосы. Перед мытьём мы накладываем маску из мякоти авокадо, яичного желтка, корицы и льняного масла. Ополаскиваем отваром из крапивы и луковой шелухи. После того, как она помоет голову, в руках помнёт и высушит волос, он становится волнистым, как будто вьётся от природы. Всегда много волос! Оказывается, всё просто и совершенно безопасно.

Студенческая

целина

1964 год. Ой ты, земля целинная! Уже несколько лет едут переселенцы осваивать просторы северного Казахстана. В 1964 году снаряжается большой студенческий отряд из Одессы и Киева. Едут в основном студенты строительного, политехнического и Киевского автодорожного институтов. Требуется несколько медиков. Мы с подружкой Людой Подосовской из первой группы, Женя Козлик, Жанна и ещё несколько студенток решаемся испробовать романтику. Жанна предложила мне на обратном пути заехать в Москву к её тёте. Мне всегда очень хотелось куда-то поехать, тем более в Москву. Формируется большой состав, вагонов 12. Каждый вагон – это отдельная бригада человек 30-40. Нас провожают с оркестрами, и поезд прямым направлением через всю страну мчится в Кустанай. 3 дня в пути совершенно необычно выделяются из обычной жизни. Шутки, песни под гитару – всё, кажется, несёт тебя на крыльях.

Нас определили в самый северный Камышенский район Кустанайской области. Степь – конца и края не видно. Совсем небольшие участки пшеницы. Привозят нас на центральную усадьбу в посёлок Ливановка. Здесь, очевидно, давно обосновались украинцы. Почти возле каждого дома – садик. Сразу на память приходят слова Шевченко «Садок вышневый биля хаты». Я объездила Кустанайскую область вдоль и поперёк, но такое редко увидишь.

Затем нас повезли к месту, где мы должны строить. Вокруг – степь. На горизонте появляется несколько приземистых саманных построек и в центре – большое строение – то ли будущий клуб, то ли склад, трудно сразу определить. Именно в этом строении нас разместили. Ребята сразу взялись за работу. Быстро соорудили печку, сделали навес для столовой, трёх девочек определили на кухню. Каждый день из Ливановки привозили свежее мясо, сметану, овощи, арбузы. Девчонки-повара готовили очень вкусно. У меня не всегда был хороший аппетит. Бывало, я хлебну немножко и всё. Так мне устроили протест – все отказались есть, пока я не поем, стучали ложками по столу и приговаривали: «Ешь до дна! Ешь до дна!» Никуда не денешься, съела до дна и после этого уже больше не рисковала просто лизнуть.

Работали ребята с раннего утра до заката солнца. Несколько объектов строилось в Ливановке и несколько здесь. Я была на особом положении: все как бы свои, а я – медичка. И это, возможно, интриговало многих. По воскресным дням страстные рыболовы-охотники ездили на озёра и всегда брали меня с собой. Приезжали под вечер. Озеро, окаймлённое камышами, тучи комаров, много диких уток. Ребята расставляли рыболовецкие снасти. Кто-то сооружал костёр. Иногда нам удавалось наблюдать закат. Зарево на зеркальной поверхности озера, а вокруг – необозримая степь. Совершенно неповторимое чувство восторга и свободы. Ничего не давит – ни городской шум, ни здания. Ликование красок распространяется в бесконечность.

Это так глубоко врезалось в память, что когда на распределении мне предложили остаться на кафедре инфекционных болезней, я предпочла целину. Но больше таких вечеров в моей жизни не повторилось. Закат догорал. Всё окутывала таинственная тьма. Все старались придвинуться поближе к огню. Возле костра можно было спастись от комаров. Ответственные за улов приносили добычу и дружненько со знанием дела варили уху. Каждый, кто ел уху возле костра на озере, согласится со мной: вкуснее ничего не бывает. И, наконец, усладив желудки, ребята берут гитары (у нас было 2 гитары), слаженным ансамблем начинается концерт бардовской песни. Такого никогда нигде не услышишь. Часа в 2-3 возвращались домой. А в 7 часов как ни в чём не бывало подъём и на объекты.