ИЗ АДА В РАЙ И ОБРАТНО

Но, естественно, в ЕАК таких писем приходило в десятки, в сотни раз больше. Отвыкнув от антисемитских акций властей за двадцать лет, предшествовавших войне, а тем более ощутив себя жертвами фашистского геноцида в антифашистской войне, которую вел Советский Союз, эти люди не могли представить себе, что погромная инициатива идет откуда-то сверху. Им казалось, что все это проявления какого-то замаскированного фашистского «недобитка» или не разоблаченного вовремя, очередного «врага народа», о чем официально существующий Еврейский Антифашистский Комитет должен незамедлительно информировать высшие сферы и госбезопасность для принятия мер. И тот информировал – очень деликатно и осторожно, страшно боясь разгневать высокое начальство.

О «ненормальном положении, которое создалось для еврейских колхозов в Крыму и на Украине», сообщалось в письме члену политбюро и наркому земледелия Андрею Андрееву[44], о «ненормальных явлениях по отношению к евреям на местах» – в письме Лаврентию Берии[45]. О том, что же это такое – «ряд ненормальных явлений», – рассказывает, в частности, еще одно письмо, подписанное Михоэлсом и другими руководителями ЕАК и адресованное Молотову. Оно отправлено 28 октября 1944 года: «В наших предыдущих письмах к Вам (из этих слов можно понять, что переписка на данную тему была весьма обширной. – А. В.) мы указали на целый ряд недопустимых явлений при распределении дарственного имущества, получаемого «Красным Крестом» из-за границы. Еврейское население, за весьма редким исключением, совершенно игнорируется местными органами власти при распределении этого рода помощи. Даже евреи-партизаны Белоруссии, Украины и других республик ничего не получают. ‹…› Из многочисленных писем и заявлений, которые мы продолжаем получать из разных концов СССР, явствует, что игнорирование еврейского населения при распределении помощи из-за границы продолжается и оно принимает характер грубого нарушения советских принципов и издевательства над людьми, исключительно пострадавшими от фашизма»[46].

Молотов, надо отдать ему должное, отреагировал незамедлительно: поручил наркомату государственного контроля «тщательно и быстро проверить обоснованность настоящего заявления», не преминув добавить; «Заранее считаю нужным сказать, что Еврейский Антифашистский комитет создан не для этих дел и Комитет, видимо, не вполне правильно понимает свои задачи»[47].

По злой иронии судьбы наркомат государственного контроля возглавлял тогда один из немногих евреев, еще оставшихся на верхах: бывший сталинский секретарь Лев Мехлис, – садист и негодяй высшей пробы! На счету этого генерала (в годы войны он был еще и военачальником) десятки тысяч погибших советских солдат при бездарной эвакуации Керченского полуострова и проведении других фронтовых операций. «Нет ни одного свидетельства, – подтверждает его биограф Юрий Рубцов, – что Мехлис хотя бы раз возвысил свой голос против преследования единокровников»[48]. Да и как бы он мог возвысить, если всегда исходил из «принципа»: «Я не еврей, я коммунист»[49]. Разумеется, осуществлявшие «проверку» письма ЕАК сотрудники Мехлиса, хорошо знавшие и позицию своего наркома и, – что гораздо важнее, позицию Сталина и Молотова, признали все жалобы не соответствующими действительности[50]. Что и требовалось доказать…

Но в одном, если рассуждать здраво, Молотов все-таки был прав: ЕАК действительно создавали «не для этих дел». Его создавали для осуществления пропагандистской и иной, нужной Сталину в тот момент, работы. И ни для чего больше. Но, логика развивавшихся не по воле ЕАК событий, вынудила его заниматься «не своими» делами. А кто мог бы ими еще заниматься? Кто мог защитить в СССР евреев, вдруг подвергшихся гонениям и травле? Никакого другого органа, государственного или «общественного», призванного защищать еврейские национальные интересы, не существовало. Как должен был реагировать ЕАК – точнее, люди, работавшие в нем и широко известные своей литературной и общественной деятельностью, своим гуманизмом и честностью, – как должны были они реагировать на стоны, содержавшиеся в тысячах писем, адресованных лично им, как членам ЕАК,?

Еврейский Антифашистский Комитет на глазах, явочным порядком, превращался в просто Еврейский комитет и, уже по одному этому, был обречен. Наступательная активность его руководителей, с демонстративной неадекватностью реагировавших на изменение обстановки, вызывала у Сталина все нараставшее возмущение, и это способствовало скорейшему приближению неизбежного конца.

ПРИМЕЧАНИЯ

1.ГАРФ. Ф. 8114. Оп. 1. Д. 898. Л. 1.

2. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 59. Л. 29.

3. Чуев Ф. 140 бесед с Молотовым. С. 97.

4. Костырченко Г. В плену у красного фараона. М., 1994. С. 41.

5. Судебное дело ЕАК № 2354. Протокол судебного заседания. Т. 8. Л. 68-69. См. также: Литературная газета. 1989. 15 марта.

6. Еврейский Антифашистский Комитет в СССР. 1941-1948. М., 1996. С. 63-64.

7. Правда. 1943. 17 февраля.

8. Совершенно секретно. 1991. № 11. С. 22-23.

9. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 123. Л. 21-24

10. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 222.