Из автобиографической книги "Воспоминания видят меня"

Человек — вывороченное дерево
с каркающей листвой и молния
по стойке смирно — видел, как зловонное чудище —
солнце вздымалось, хлопая крыльями на скалистом

острове мира, и неслось за флагами из пены

сквозь ночь
и день с белыми морскими птицами галдящими
на палубе и все — с билетами в Хаос.

* * *

Чуть задремлешь — услышишь отчетливо
чаек воскресный
звон над бесконечными церковными приходами
моря.
В кустах заводит свои переборы гитара и облако
медленно плавно плывет как зеленые сани весны —
ржет запряженный свет — скользит к нам по льду приближаясь.

* * *

Проснулся от стука каблуков любимой,
а на улице два сугроба как варежки что забыла зима
и над городом кружатся падающие с солнца листовки.

Дорога, кажется, никогда не кончится.

Горизонт убегает в спешке.
Птичий всполох на дереве. Пыль взметается у колес.
У всех колес, спорящих со смертью!

Формулы путешествия (Балканы, 1955)

I

Гул голосов за спиной у пахаря.
Он не оборачивается. Пустынные поля.
Гул голосов за спиной у пахаря.
Одна за другой отрываются тени
и падают в бездну летнего неба.

II

Четыре вола бредут под небом.
Нет гордости в них. Пыль — густая как
шерсть. Перья скрипят — цикады.

И ржание лошадей, тощих словно

клячи на серых аллегориях чумы.
Нет кротости в них. И солнце шалеет.

III

Пропахшая скотом деревня с шавками.
Партийный функционер на рыночной площади
в пропахшей скотом деревне с белыми домами.

За ним тащится его небо — высокое

и узкое как внутри минарета.
Деревня волочащая крылья по склону горы.

Старый дом выстрелил себе в лоб.

Два мальчика в сумерках пинают мяч.
Стайка проворных эхо. Внезапно звездно-и-ясно.

V

Едем в длительном мраке. Мои часы,
поймав время-светлячок, упорно мерцают.

В заполненном купе густая тишина.

Мимо проплывают во мраке луга.

Но пишущий — на полпути к своему образу,

и движется, словно крот и орел, в одном лице.

Перевод Алёши Прокопьева

Из сборника "Незавершенное Небо" (1962)

Через лес

Зовется место болотом Якоба —
это летнего дня подвал
где свет скисает в напиток
с привкусом старости и трущоб.

Гиганты бессильные тесно спеленуты

чтобы с них ничего не упало.
Гниет там сломанная береза
прямая как догма.

Со дна леса встаю я.

Светлеет между стволов.
Льет дождь над моими крышами.
Я — сточный желоб для впечатлений.
На опушке воздух теплый.
Большая ель, темна, стоит спиной
зарывшись мордой в чернозем пьет тень дождя.

Перевод Александры. Афиногеновой

Ноябрь с отливами благородного меха