Из багажника с любовью

— Тогда не будем обо мне. Звери достаточно быстро могут выкопать тело. Даже если ты собираешься уехать из города, не особо будешь рад, если его кто-нибудь выкопает до того, как сядешь в самолет, так ведь? Почему бы нам не расчленить тело и не избавиться от частей по отдельности?

— Ты хочешь расчленить его тело?

— Нет.

— Если мы его похороним, то он раз — и исчез. Я не хочу следующие три месяца избавляться от его тела по кусочку за раз.

Минди, кажется, не убеждена, что мой план — единственно верный. Я выдавливаю из себя ухмылку.

— Я шучу, — говорю я ей. — Мы его глубоко зароем. Никакое животное не прокопает ради него шесть футов. Никто его не найдет. С тобой все будет в порядке, если ты, конечно, не позвонишь в полицию и не сознаешься во всем.

Она, кажется, верит мне и с облегчением улыбается.

— Спасибо.

* * *

Хоть нести тело по лесу тяжело и неудобно, особенно с расположенной на его груди лопатой, это легче, чем волочить его, что я, собственно, и планировал делать изначально.

Мы не разговариваем в процессе. С Минди гораздо приятнее быть рядом, когда она не разговаривает.

Меня одолевают чертовы комары, и, я уверен, ее тоже. К ее чести будет сказано, она не жалуется. Я хочу поныть по этому поводу, но не хочу поощрять на нытье ее, поэтому мучусь в тишине. Я не должен расчесывать укусы. Чесать ноги до крови я буду вечером.

Далеко в лес мы не заходим. Не больше четверти мили.

Если бы я знал, что у меня будет соучастник, захватил бы вторую лопату. Вместо этого я отдал ей фонарь, а сам стал копать.

Несколько минут она ничего не говорит. Когда же заговаривает, предлагает подменить меня. Я отказываюсь.

Теперь я почти желаю, чтобы она начала действовать мне на нервы, потому что все еще планирую убить ее.

Копается быстро. Я так тяжело дышу и так сильно потею, что уже и не думаю об этих гнусных насекомых.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я тебя подменила? — спрашивает она.

Яма подойдет для неглубокой могилы, и, будь я один, я бы на этом и остановился. Нужно ли копать дальше просто потому, что я обещал ей удостовериться, что тело не найдут? Это как-то глупо. Зачем я вообще обо всем этом думаю? Почему я ее еще не убил? Да, удобно, когда она держит фонарь, но это не повод оставлять ее в живых.

— Хорошо, — говорю я. Отхожу от могилы и передаю ей лопату.

Она неплохо копает. Не настолько, чтобы я подумал: «Ух ты, она раньше этим явно занималась», и, конечно, не так эффективно, как я, но я все же впечатлен.

Каково было бы работать с напарником?

Думать об этом нелепо, но, черт с ней, пока она копает, я спокойно могу и поразмышлять об этом.

Я бы мог совершать убийства. Она помогала бы мне избавляться от тел. А потом мы бы стали неистово заниматься любовью, глядя на убийственный закат.

Судя по всему, такого не будет.

Что бы она сделала, если бы я попытался подкатить к ней? Что бы сказала, если бы я стал заверять ее: несмотря на то что я убил человека, с ее стороны нет совершенно никаких обязательств, она никоим образом не должна воспринимать это как намек, мне хочется, чтобы все было по обоюдному согласию?

Она бы сказала что-нибудь вроде: «Я только что выкопала половину могилы для моего парня. Ты прикалываешься?»

Хотя она сумасшедшая. По крайней мере, немного. Она, может быть, получает какое-то странное сексуальное возбуждение от всего этого и, возможно, ждет, когда я начну действовать. Мы бы могли делать всякие мерзости прямо в свежевскопанной могиле.

Это была бы очень привлекательная идея, если бы не черви.

Готов поклясться, она тащится от червей.

— Перестань, — говорит она.

— Что?

— Пялиться на мою задницу, пока я копаю.

Она не говорит это в стиле «хи-хи-хи, перестань пялиться на мою аппетитную задницу, шалун!» Она говорит так, словно обозначает, что будет признательна, если я перестану пялиться на ее задницу.

— Я не пялился, — говорю я, потрясенный тем, насколько смутился оттого, что она меня подловила.

— Хочешь поменяться обратно?

Я качаю головой.

— Думаю, достаточно. Давай сбросим его.

Она отбрасывает в сторону лопату и выбирается из могилы. Мы берем с двух сторон тело Терренса и сбрасываем его вниз безо всяких церемоний. Судя по звуку при падении, что-то ломается.

— Гори в аду, — говорит она ему.

— Согласен, — добавляю я.

Я поднимаю лопату и начинаю закидывать землю обратно в могилу. Она смотрит, пока его тело полностью не покрывается землей, затем отходит. Не за пределы видимости, но достаточно далеко, чтобы, как ей кажется, я не смог заметить ее слез.

Это нормально. Когда я первый раз избавился от тела, тоже был на эмоциях, а я ведь даже не знал того парня.

Я убью ее, когда зарою могилу.

Это невероятно глупо. Мне нужно убить ее прямо сейчас и положить в могилу. Я что, только что серьезно рассматривал идею закопать могилу, убить Минди и затем выкопать вторую могилу для ее тела?

Если меня поймают и я проведу остаток жизни в тюрьме, то я вроде как заслужил это. Боже, какой же я тупой.