Из бездны с любовью

За месяц до этого страшного события Лиза пришла сюда в первый раз. В то время она еще плохо знала город и долго бродила по улицам. Ноги промокли в раскисшем снегу, руки окоченели. Она никогда раньше не бывала в этом районе. Узкие улицы, замерзший канал, грязные пустые магазинчики и забегаловки. Из подворотни выбежала крыса, большая, похожая на собаку, и тут же нырнула куда-то в подвал. На углу пьяная девчонка, в джинсах и короткой курточке, с непокрытой головой, пыталась разжечь сигарету, но замерзшие пальцы не слушались, и девчонка негромко ругалась плохими словами. Где-то хлопнула форточка, и визгливый голос прорезал тишину:

– Гулька, дрянь этакая! Живо домой!

Начиналась метель. Снег летел все гуще, кружился, вихрился, словно кто-то бросал его горстями прямо в лицо. В рваном свете качающегося фонаря Лиза сверилась с адресом на визитной карточке. На истертой деревянной двери не было ни звонка, ни ручки. Она нерешительно постучала, и дверь сразу открылась, и за ней, за этой старой, изъеденной временем дверью, открылся диковинный мир. Как в ее любимой сказке о карлике, ставшем поваром у ведьмы. Она шагнула за порог и перенеслась в другую страну, в другое время. Ковры и зеркала, темное дерево, запахи воска и лаванды. Было тепло, почти жарко. Худощавый старик в вязаной безрукавке, неодобрительно поджав губы и косо поглядывая из-под лохматых седых бровей на ее грязные сапоги, позвонил по старинного вида телефону, висящему на стене.

– Ольга Львовна, из больницы явились.

Он повел Лизу по дубовой лестнице наверх. В каждом пролете было высокое окно с цветными витражами. В сумрачном зале с голубыми стенами она не сразу разглядела женщину, лежащую на низком диване под черным пуховым пледом. Длинная коса золотистых волос извивалась рядом с ней, как змея. Красивое, очень знакомое лицо. Устало прикрыты глаза, капризно изогнуты узкие губы.

– Вы опоздали.

– Простите, я никак не могла найти…

– Принесли документы? Диплом? Дайте сюда… Главный врач сказал, что у вас большой опыт работы с детьми. Но вы так молоды…

– Я работала в детском доме все пять лет, пока училась…

– Говорите тише, у меня болит голова.

Свежий ветер ворвался в комнату. Лиза обернулась. Бородатый мужчина шел к ним от двери, черное пальто и черная шляпа блестели от измороси.

– Ну наконец-то. – Ольга Львовна протянула ему веснушчатую руку с длинными алыми ногтями. – Почему так поздно?

– Здравствуй, Леля. – Он обнял ее и поцеловал в лоб.

– Фу, холодный, разделся бы сначала… Это гувернантка… то есть психолог, для Саши. Ее рекомендовал Альфред Степанович.

Мужчина повернулся к Лизе, снял шляпу с темных курчавых волос и, улыбаясь, взглянул Лизе прямо в глаза.

– Я рад. Меня зовут Марк.

– Марк Борисович, – сухо уточнила Ольга Львовна.

– Где вы живете?

Сердце колотилось так сильно, что Лиза боялась упасть. Но она смогла ответить:

– В общежитии… при больнице.

– В общежитии? – Ольга Львовна еще больше скривила нервный рот. – Вы что, не ленинградка?

– Подожди, Леля. Не смущай девушку лишними вопросами. Это же очень далеко. Я буду посылать за вами машину…

– Марк, она будет жить здесь, в комнате рядом с детской. Я предупредила, что работа будет шесть дней в неделю.

– Ну и славно! Но что с вами? Вам нехорошо? Симо принесет вам сейчас горячего чаю… и рому!

– Мне хорошо, – сказала Лиза. – Какой красивый у вас дом!

Глава 13. Лидуся

Вот уже год Альфред Степанович скрытно ходил на психотерапию к своей подчиненной, Лизе Островской. Лиза единственная во всем городе, на кого можно положиться. Альфреда Степановича знают все психиатры, психологи и даже студенты медицинской академии. Сколько насмешек принесло бы известие, что главный врач Гнезда сам страдает от сильнейшего невроза. Невроз этот заключался в том, что Альфреду Степановичу раз в месяц снился кошмарный сон, будто он запечен в бисквит и должен проедать себе путь наружу. Каждый раз, когда, проглотив последний кусок ненавистного бисквита, он высовывал голову на волю, перед ним вставала ухмыляющаяся бабья рожа ведущего популярного телешоу и с наглой усмешкой спрашивала:

– Куда? Докушайте, батенька!

Альфред Степанович просыпался со стоном, с лихорадочно бьющимся сердцем и пил валокордин и валерьянку.

Начался невроз в прошлом году, после того как супруга Альфреда Степановича преподнесла ему страшный сюрприз. Лидия Ивановна работала в этой же больнице старшей медсестрой. Познакомились они в первый день на работе, куда он пришел после мединститута, а она после медучилища. Поженились сразу, хотя особой страсти друг к другу не испытывали. Алик жил с матерью и сестрой в Рощине, ездил на работу каждый день по полтора часа, а Лидуся жила в самом центре, на канале Грибоедова, и была в молодости даже привлекательна, именно на мужской взгляд. Подруги ее считали некрасивой, но Алику нравилась Лидусина полнота, застенчивый взгляд узеньких глаз, мягкая короткая шейка и тонкий голосок. Лидия Ивановна не всегда выговаривала букву «Л». Мужа она называла Аик, а себя – Идуся.