Из боя в бой

Гызханум не ответила, она подняла небольшой камень и провела им несколько раз по надгробью. Повернулась к детям:

- Что же вы там стоите? Пусть отец тоже на вас посмотрит, - и тихо повторила: - Ни окон у тебя, ни дверей...

VI

- Что же ты молчишь? Что же ты мать свою мучаешь, есть у тебя сердце или нет? Я внуков нянчить хочу.

Теймур обнял мать.

- Тебе нужны внуки? Так жени Сеймура, он парень развитой, образованный, зарабатывает прилично.

Джаваир попробовала высвободиться.

- Где же видано, чтобы младшего женили раньше чем старшего? Ты же, слава богу, ни кривой, ни хромой... Вон, у тебя, тьфу-тьфу не сглазить, каждая рука тяжелее, чем я. А жениться боишься.

Теймур отпустил мать, поправил гимнастерку.

- Послушай, ты уже три года ведешь со мной эти политбеседы. Возьмись-ка лучше за Сеймура. А я... может, совсем не женюсь. А может, приведу кого-нибудь, что ты и сама рада не будешь.

У Джаваир дрогнули губы.

- Так нельзя. Есть порядок, обычаи...

Теймур уже взялся за ручку двери.

- Вот найду девушку по душе, а потом справляй все обряды и обычаи.

В это время калитка широко распахнулась, на пороге показался Сеймур. Пальто, темно-синего драпа, на нем было расстегнуто, серая каракулевая ушанка съехала ее затылок.

- Слыхал? - он с трудом перевел дыхание. - Говорят, деньги будут менять.

Теймур покачал головой.

- Нет, не слыхал.

- Да-а?... - недоверчиво протянул Сеймур, - посмотри, какой переполох в городе!

- Пусть беспокоятся те, у кого денег много. А нам-то что? - пожал плечами Теймур.

- Ай, ай, ай! - всполошилась Джаваир, - хорошо, что вспомнила. У нас ведь тоже лежат деньги, тебе на костюм. Надо обменять.

- Потом, как-нибудь, - отмахнулся Теймур, прикрывая калитку.

- Как это "потом", - донеслось до него. - Они у нас не краденые, слава богу!

На улице Теймур встретил сержанта Бабаева. Немолодой, круглолицый, сержант отличался тем, что с одинаковым выражением липа мог высказывать и очень дельные мысли, и очевидные нелепости. Поприветствовав Теймура, он посмотрел по сторонам и, словно бы сообщая тайну чрезвычайной важности, прошептал:

- Товарищ Джангиров, тут неподалеку есть очень подозрительный дом, там колокольчик звенит.

- Ну и что же? - усмехнулся Теймур, - в каждом дворе есть какие-нибудь забавные штуковины, где мельничка ветряная, где пропеллер на заборе.

Бабаев пожал плечами.

- Тебя, товарищ Джангиров, не узнать. Совсем бдительность потерял. Я тебе говорю - тут дело нечисто. Колокольчик не забавы ради подвесили, а для сигнализации.

Теймур испытующе посмотрел на сержанта.

- Кажется, ты не шутишь?

- Какие там шутки! Вот ведь верно сказано: у обманщика дом сгорел никто не поверил. Клянусь тебе, не шучу.

- Тогда все, как следует, проверь. Узнай, кто там живет, чем занимается. Но так сделай, чтобы и тени твоей не заметили. А то подозрительные люди насторожатся, порядочные - обидятся.

- Слушаюсь, - Бабаев козырнул.

Расставшись с ним, Теймур вышел на Советскую. Здесь у барьера, отделяющего нагорный район, он остановился. Прямо из-под ног, неровными уступами, сбегали вниз плоские крыши. Казалось - город стекает к морю. За последние годы Баку, на глазах Теймура, стряхнул с себя пыль и копоть, стер пятна маскировки и словно выпрямился во весь рост.

В трамвае Теймур заметил, что многие пытаются разменять крупные купюры.

- Откуда я возьму мелочь! - возмущалась кондуктор, - одни сотни дают.

Город такой спокойный и величавый сверху - кипел. У магазинов толпился народ, всюду только и говорили о денежной реформе. Шли толки, что во время войны фашисты забрасывали на оккупированную территорию фальшивые деньги, которые смешались с нашими, советскими. Но теперь-то все будет в порядке. Многих это радовало, но были и такие, кого реформа очень испугала. По улицам метались люди, объятые страхом и тревогой. Они кидались из одного магазина в другой, покупая все, что попадало под руки, в основном вещи дорогие и часто совершенно ненужные.

Около одного магазина Теймур невольно остановился. Мужчина, окруженный детьми, топтался у входа, все они были нагружены свертками и пакетами.

Малыши то и дело что-нибудь роняли. Однако мужчина ничего не замечал. Теймур видел, как эта компания ввалилась в аптеку, а через несколько минут снова появилась на улице, дополнительно нагруженная пакетами ваты. В конце процессии ковылял самый младший, обеими ручонками прижимая к себе стеклянную посудину с резиновой трубкой, конец которой волочился по тротуару.

На улице Зевина, возле ювелирного магазина бурлила толпа. Спекулянтки в клетчатых шалях, усатые старики, наглые парни в кепочках-восьмиклинках, выкрикивая ругательства, рвались к дверям. Внимание Теймура привлекла красавица лет двадцати-двадцати двух. С остер венением, которое никак не вязалось с ее внешностью, она расталкивала людей плечами, локтями, бедрами, "Пропустите меня, пропустите!" - расслышал Теймур.