Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы

Да, мы уже видели «Другую часть леса» и беседовали о ней с ее автором Лилиан Хеллман; она уточнила, что в новой пьесе Хэббарды на двадцать лет моложе, чем в «Лисичках». Но эта пьеса построена так, что зритель невольно сравнивает то, что стряслось в родном городе Хаббардов в штате Алабама в 1880 году, с тем, что происходит там в наше время — как раз в дни премьеры «Другой части леса» в штатах «глубокого юга» произошли политические события, корни которых тянутся к эпохе, описанной Хеллман. Вся печать была полна сенсационными сообщениями о самоуправстве самозванного губернатора Толмэджа, силой захватившего власть в штате Джорджия, и о преступных делах фашиствующего сенатора Бильбо в штате Миссисипи…

Американский зритель не узнал в новой пьесе Хеллман «доброго старого юга», о котором ему до сих пор и литература, и кино, и театр толковали словно о рае земном, где добрые белые господа холили своих черных слуг. Лилиан Хеллман мужественно сорвала покров лжи с рабовладель ческого юга и показала его таким, каким он был и каким остался.

Действие происходит в доме старого Маркуса Хэббарда, влиятельного богача, нажившего состояние за пятнадцать лет до этого благодаря выгодным ростовщическим онера циям во время гражданской войны, когда он, между прочим нисколько не стесняясь, торговал с северянами, сражавшимися за уничтожение рабства на юге и за воссоединение отколовшихся южных штатов с северными. Хэббард вел эту торговлю отнюдь не из симпатий к президенту Линкольну, а лишь ради наживы.

Хэббарды богаты и знатны, но нет покоя в их семье. Старый Маркус, его жена Лавиния, их дети — Реджина, столь хорошо памятная каждому, кто видел пьесу «Лисички», Бенжамип и Оскар — ненавидят друг друга. В конце концов с помощью шантажа и вымогательства Бенжамип заставляет отца передать ему все права на имущество' и становится хозяином в доме; теперь сестра Реджина и брат Оскар юлят вокруг него, выпрашивая денег…

Еще острее и злободневнее нашумевшая ныне в Ныо- Йорке пьеса Артура Миллера «Все мои сыновья». Имя этого молодого драматурга приобрело известность в годы войны: в 1944 году он выпустил в свет книгу «Положение нормально», в которой рассказал о том, как муштруют в американской армии солдат. Миллер бил тревогу по поводу того, что молодые американцы вернутся с войны лишенными сколько‑нибудь ясного представления о будущем. Артур Миллер не ставил точек над «i», он лишь в самой общей форме говорил об угрозе безыдейности. Но даже такая скромная постановка вопроса кое–кому в то время показалась бунтарской. В дальнейшем же Миллер более определенно высказал прогрессивные взгляды, выступая против поджигателей войны и американских духовных наследников фашизма.

В 1947 году была поставлена драма Артура Миллера «Все мои сыновья», имевшая бурный успех и признанная лучшей пьесой сезона. Она была удостоена первой премии американского Общества театральных критиков. Одна из фирм Голливуда приобрела право на ее экранизацию. Управление информации вооруженных сил США в Европе заключило с автором договор на постановку пьесы в американской зоне оккупации Германии. И вдруг… разразился невероятный скандал: реакционная пресса подняла страшный вой, заявив, что Миллер «оклеветал» Соединенные Штаты и помогает коммунистам в их борьбе против «свободы частной инициативы».

В чем же тут дело?

Дело в том, что Артур Миллер в своей пьесе беспощадно разоблачает спекулянтов, наживавшихся на войне. Ее главный персонаж — бизнесмен Келлер, зарабатывающий барыши на поставках в армию негодных самолетов. Его сын — летчик — погибает на фронте. Весьма возможно, что он разбился на самолете, который поставил армии его отец. Пытаясь оправдаться перед родными и перед самим собой, Келлер говорит:

— Если мои деньги — грязные деньги, то в Соединенных Штатах нет ни одного чистого цента. Кто даром работал в эту войну? Если бы кто‑нибудь в Америке работал на войну даром, я тоже работал бы даром. Разве они отправили хоть одну пушку, хоть один грузовик, прежде чем получили за них прибыль? И это чистые деньги? Нет в Америке чистых денег. Война — это доллары и центы,

серебро и медь, что же здесь чистого? Всем и этой проклятой стране место в тюрьме, а ие мне одному…

И второй сын Келлера, Крис, воевавший в пехоте, вернувшись домой и столкнувшись лицом к лицу со своим отцом–чудовшцем, с горечью говорит:

— На фронте мы пристреливали как собаку всякого, кто вел себя как собака. Но на фронте была настоящая честь, н там было что защищать. А здесь? Здесь Америка, Америка — страна остервенелых псов. Здесь людей ненавидят, здесь людей пожирают. Таков здесь закон. Единственный закон, по которому живет Америка… Это зверинец, страшный зверинец!