Из былого. Военно-морские истории

Но что иной раз происходит с курсантами мореходных, морских и военно-морских училищ на практиках и стажировках – просто уму непостижимо. Но об этом – как-нибудь в следующий раз. На сегодня пора уже и честь знать.

Август 2006 года

5. К вопросу о приливах и отливах

В 1978 году вышел в новой редакции Корабельный устав ВМФ СССР – КУ-78. Выдавая нам новенькие, ещё пахнущие типографской краской книжечки в синем коленкоровом переплёте, наш комбриг сказал примерно следующее: «Товарищи офицеры, запомните на всю жизнь: каждая строка этого документа написана кровью. Цена этого устава не та, что указана на последней странице. Настоящая цена его – сотни тысяч жизней погибших моряков и тот опыт, что был наработан в результате их гибели».

Хорошо сказано, правильно. В море не бывает мелочей. В море нельзя, опираясь на свои собственные доводы, ни с того ни с сего объявить: «Это для плавания не важно, хотя написано, что сделать нужно именно так». Пренебрежение мелочами чревато на флоте весьма тяжёлыми последствиями. Если не сказать печальными. В море всё нужно делать не так, как мне (или кому-то) кажется правильным, а так, как нужно делать. Вот об этом мы сегодня с вами и поговорим.

Как известно (хотя, может быть, и не всем), новый учебный год в Военно-Морском Флоте начинается 1 декабря. Сначала корабли отрабатывают подготовку к плаванию, затем – одиночное плавание, затем – применение оружия одиночным кораблём. После этого задачи усложняются и всё это корабли отрабатывают уже в составе соединения.

Таким образом, противолодочный корабль «Альбатрос» оказался в январе 198… года в бухте Саранная на побережье полуострова Камчатка. Бухта была не очень плотно забита разреженным ломаным льдом, сквозь который достаточно легко прошли и стали на якорь. Здесь морякам предстояло отработать в ночных условиях наряду с другими задачами защиту корабля от ПДСС (подводных диверсионных сил и средств) вероятного противника. Это учение включало в себя довольно много различных мероприятий, в том числе – профилактическое гранатометание с борта корабля и со шлюпки, которая должна была обойти вокруг корабля на установленной дистанции. Утром же вновь предстояла съёмка с якоря и выход в море для выполнения очередной учебно-боевой задачи.

Военморы, уже почти два месяца существуя в состоянии перманентных тревог, учений и стрельб, изрядно вымотались. К тому же в море из-за шторма прилично валяло, а в последние сутки с норд-оста ещё и зыбь пошла.

Всякий, ходивший в море, знает, что зыбь переносить намного хуже, чем ветровую волну. Зыбь – отголоски большого шторма, прошедшего где-то в стороне, – в отличие от штормовой волны, имеет значительно большие период и высоту. К тому же она не подчиняется ветру и качает корабли в течение длительного времени ещё и после шторма. Конечно, ветровая волна имеет своё генеральное направление – вдоль линии ветра, но довольно часто она может навалиться то справа, то слева. Хоть какое-то в этой болтанке, но всё же разнообразие. Зыбь же как шла, так и идёт, сохраняя направление, период и высоту как непреложную константу. Её ритмичность можно сравнить с ходом хорошо отлаженных часов. Вот эта самая монотонность и выматывает более всего. Ещё издали ты отлично видишь новую накатывающуюся на корабль громаду светло-зелёной воды и всеми своими внутренностями чувствуешь, что сейчас тебя придавит к палубе (когда корабль начнёт упрямо влезать на вершину этого солёного Монблана), желудок вместе с его содержимым подступит к горлу; а потом, когда, преодолев верхнюю точку, корабль начинает катиться вниз по заднему склону волны, ты зависнешь в невесомости, в один момент потеряв под ногами палубу и шаря вокруг себя глазами – за что бы ухватиться. И так раз за разом. Честно говоря, отвратительно-нудная штука – хорошая зыбь.