Из былого. Военно-морские истории

Хочу уточнить ещё кое-что, чтобы всё до конца стало понятно: дней отдыха – выходных и праздников – во время отработки учебно-боевых задач на кораблях Военно-Морского Флота не бывает. Рабочий день у всех – ненормированный. И не поспать 24 часа – это так себе, что-то вроде ночи у костра на берегу лесного озера во время безмятежного туристического похода. Только вместо птичьих трелей, бряцания гитары, песен, смеха и очаровательного лепета весёлых девочек ты слышишь рёв стихии, звонки тревог да грохот корабельной артиллерии. На отсутствие сна в течение суток никто и внимания не обращает. И не жалуется. Не принято. Вот когда не спишь 48 часов, это уже серьёзнее. А если ещё и качает при этом, тут, конечно, приходится напрягать и духовные силы, и физические. Но это тоже не очень трудно. Довольно обычная работа, которая к тому же бывает не каждый день. Трудно начинается тогда, когда ты не спал 72 часа (трое суток, стало быть) и более. В этом случае ощущение такое, будто мозг твой обложили ватой, в уши вставили пробки, а в глаза насыпали песку. Соображать в таком состоянии ты способен только через раз, а то и через два раза. Но задачу свою ты всё равно должен выполнить и в койку можешь рухнуть только после того, как прозвучит по корабельной трансляции долгожданная команда:

– Отбой учебной (аварийной, химической) тревоги! Боевая готовность номер два! Подвахтенным от мест отойти!

Но, конечно, не всё так уж и страшно. Не поспать трое суток кряду выпадает достаточно редко. К тому же иной раз можно урвать для сна один-два часа в сутки «в перерыве между боями» – между тревогами, стало быть. Так что жить можно. Никто ещё от этого не помер и не сломался.

Ну а более спокойная, размеренная жизнь наступает только после того, как отработаны и зачтены все учебно-боевые задачи при плавании и применении оружия одиночным кораблём, а также кораблями в составе соединения.

Однако вернёмся к нашему повествованию.

«Яшку бросили» часов в семнадцать. Сразу же поужинали, произвели приборку, и командир дал два часа на отдых. В 21 час согласно корабельному распорядку дня чуть передохнувшая команда пила вечерний чай. После этого боевая подготовка пошла далее своим чередом. Как всегда, отзвенел положенные 30 секунд звонок, и старший помощник командира корабля старший лейтенант Сергей Чернецкий объявил по корабельной трансляции: «Боевая тревога!»

Загрохотали по трапам и палубе матросские сапоги – экипаж разбегался по боевым постам. Задраили двери и люки, «броняшки» иллюминаторов, запустили главные дизеля, подали высокое на РЛС и гидроакустику, подали питание на артустановки и РБУ (реактивные бомбомётные установки). Корабль в минуту стал похож на свирепо оскалившегося, вздыбившего на холке шерсть, изготовившегося к прыжку волка. Он и в море, издали смотрелся именно так, по-волчьи: длинный, поджарый на шкафуте, с мощными плечами носовой надстройки, с сильной шеей бака и острой мордой форштевня. Хищник, он хищник и есть.

И снова, в который уже раз, пошло-поехало: «Химическая тревога! Произвести замеры на верхней палубе!.. Аварийная тревога! Пробоина в форпике (нежилой отсек в носовой части корпуса) по правому борту! Поступление забортной воды в первом кубрике!.. Личному составу приступить к ликвидации аварии!.. Возгорание в носовом машинном отделении!.. Аварийной партии прибыть в носовую машину!..»

Около полуночи начали отработку защиты корабля от ПДСС. Командир вызвал на ГКП артиллериста:

– Брыкалкин, принеси 10 гранат и запалы к ним. Отработаем гранатометание с борта и со шлюпки.

– Товарищ командир, гранаты какие нести: Ф-1 или РГ-42?

– Давай эргэшки. Всё-таки наступательные, радиус поражения поменьше. Принесёшь их на бак.

– Есть, – артиллерист ушёл открывать арсенал.

Теперь следовало подготовить людей на верхней палубе.

– Старпом, кто у нас из личного состава лучше подготовлен для работы с гранатами?

– Артиллеристы и минёры, товарищ командир.

– Добро. Возьми троих, раздадим им гранаты. Остальные, кто по расписанию должен быть на верхней палубе, пусть смотрят. Пять гранат бросим с борта, пять – со шлюпки. Пойдёшь на шлюпке старшим. Подбери гребцами надёжных ребят. Гранаты кидайте поаккуратнее. Да смотри, чтобы падали в воду. Если какая-нибудь на льдину упадёт – поубивает вас там всех. Потом будет, как в той песне: «Доску поднимали дрожащей рукой…» А мне это не надо.

– Понял, товарищ командир.

– Ну всё, одеваемся и выходим на бак.

Через несколько минут в районе носовой надстройки собрались командир, старпом, минёр и артиллерист с боезапасом. Последним, заинтересовавшись тем, что будут кидать боевые гранаты, вышел наверх и замполит – старлей Олег Морелов. Боевые листки давно уже были написаны и вывешены, дел больше не было, в каюте одному было скучно – почему бы и не подняться на верхнюю палубу, ноги не размять. Он вытащил из кармана пачку сигарет «Опал» и чиркнул спичкой, прикуривая.

Командир раздавал гранаты, офицеры ввинчивали запалы. Минёр, покосившись неодобрительно на Морелова, сказал:

– Зам, ты бы не курил здесь. Боезапас всё-таки…

Тот отозвался беззаботно: