Из дневников. 20-30-е годы

По-прежнему жарко, но терпимо. Ведем ленивую, приятную жизнь: встаем поздно, сытно обедаем, бывает, отправляемся в château[118] или ходим в Туре по магазинам, пьем чай у Масси и идем в кино в «Café de Commerce», вечером крепко выпиваем, а потом крепко спим. Перечитываю «Принципы литературной критики» Ричардса[119]. Мой французский лучше не становится. В субботу ездили обедать в Шенонсо; pâté de maison[120] превосходен. Ходить по chateaux особого удовольствия не доставляет. Еще ездили в Шомон, в Амбуаз же прибыли поздно и в chateau не попали. Зато выпили вина в ресторане, куда направил нас какой-то назойливый мальчишка. Готовят отлично, поэтому ужинать в ресторанах особого желания нет. <…>

Норт-Энд-роуд, 145, понедельник, 13 сентября 1926 года

Провели две ночи в Шартре, в гостинице «Grand Monarque»[121]. Перед собором проходил какой-то праздник: толпы людей вокруг, продаются пряничные поросята, дети мочатся на колонны, женщины либо спят, либо сплетничают, либо едят. И бессчетное число маленьких процессий с покровами, свечами и непрерывными денежными поборами. В самом же городе ярмарка; Джулия купила розового цвета целлулоидные рамки для картин, а я выиграл живого голубя, из-за которого пришлось перелезать через ограду в сад собора.

Из Шартра по очень плохим дорогам поехали в Руан. Мы с Элизабет прокололи колесо, а Ричард переломал все рессоры. Остановились в грандотеле «Poste» с многотысячной прислугой. Остаток дня проспал. <…> Сегодня от Аластера пришла хорошая новость — он взялся за мою книгу [ «Прерафаэлитское братство». — А. Л.].

Среда, 22 сентября 1926 года

Провел несколько тихих дней — но немного. <…>

В понедельник приехал Аластер. Вторую половину дня проходили по магазинам — большую часть времени выбирали галстуки в «Салка». На Кинг-стрит ели устрицы. Вечером пошли в «Альгамбру», а оттуда — на вечеринку к лесбиянкам; познакомился с ними на днях. Вечеринка что надо. Сэр Фрэнсис Лейкинг — сначала в женском платье, а потом в чем мать родила — пытался танцевать чарльстон. Какой-то русский играл на пиле, как на скрипке. Явился Лулу Уотерс-Уэлч — живет в грехе с Эффингемом. <…> Мы с Аластером сильно напились. Помнится, я нагрубил Бобби. Двое мужчин подрались. Женщина-полицейский всех перепугала, Джоан полезла на нее с кулаками.

На следующий день Аластер и я обедали в пабе «Стоунз» с Тони Бушеллом, а потом смотрели новый фильм Гаролда Ллойда «Ради Бога». Отзывы о фильме неважные, а вот мне он понравился, даже очень. Вечером пил коньяк в клубе «Кит-Кэт».

Последние дни, если перечитать эти сумбурные записи, получились лихие — но на этом лихая жизнь, которую я вел, закончена. Подвожу под ней черту — во всяком случае, принял такое решение. Мать подарила мне 150 фунтов, чтобы я расплатился с долгами, и в следующем семестре еще раз попробую вести жизнь правильную, трезвую, целомудренную. И на этот раз — на куда более прочной основе.

Астон-Клинтон, суббота, 2 октября 1926 года

Во вторник собрал все свои дневники за год и отдал в «Молтби» — переплести. Со вторника мало что произошло. Расплатился в Оксфорде с долгами; ходил из магазина в магазин в широких брюках, с записной книжкой, куда были вложены пятифунтовые банкноты. В большинстве своем лавочники и рестораторы радо вались, что я им больше не должен. За исключением Холла; к Аластеру и ко мне он, мне кажется, питает теплые чувства. Расплатился и с портным в Эйлсбери; послал чеки Крису и Ричарду.

Аластер прислал мне гранки «ПБ»[122]. Набрал, по-моему, очень хорошо — лучше, чем рукопись того заслуживает. За время, которое прошло между сочинением эссе и чтением корректуры, я потерял к нему всякий интерес. <…>

Суббота, 30 октября 1926 года

В четверг мне минуло двадцать три года. Отец подарил, помимо очень дорогого белья, 1 фунт на праздничный ужин. Эдмунд и Чарльз подарили перочинный нож с разноцветной ручкой, тетя — кисет, повар в «Колоколе» — торт, а Джон Сатро прислал телеграмму. Весь день шел дождь. Обедал и ужинал в «Колоколе», очень много выпил, курил сигары, пил в конюшне чай с Эдмундом и Чарльзом. Ник Келли подарил мне книжки Хюффера[123] и Конрада.

Несколько дней назад послал издателям книжной серии «Сегодня и завтра» письмо с предложением написать книгу «Ной, или Будущее алкогольного опьянения». К моему удивлению и радости, идея была воспринята с энтузиазмом.

Автор очень глупой рецензии в «Манчестер гардиан» расхвалил мой рассказ из сборника «Георгианские рассказы»[124] — правда, доводы приводит предельно нелепые.

Бейн — молодец: переплел «ПБ» в кратчайшие сроки.

С углем перебои; сыро и холодно. Кормят здесь о каждым днем все хуже. Работы невпроворот, а я постыдно бездельничаю. Теперь, когда Глид покидает школу, отзывается он о ней язвительно, да еще во весь голос. Ученики издеваются над ним все больше. А он вдобавок играет в футбол все хуже.

Каким скучным стал этот дневник. Наверно, вести его надо каждый день, что-то записывать каждый вечер. Попробую.

День Гая Фокса[125] 1926 года