Из дневников. 20-30-е годы

Аддис [Аддис-Абеба. — А. Л.], 10.30. Императорская гвардия в хаки, ноги голые, вооружены, военный оркестр из черных мальчишек бесконечно долго играет все гимны подряд; официальные приемы. Племянницы Бартона потрясены: как это, я не озаботился жильем. В посольстве; всеобщее возбуждение. Поехал в «Hôtel de France»[184] забрать вещи и оставить визитки. Встретил Траутбека, просил о встрече, в интервью отказано. Все последующие дни кошмарная неизвестность: добыть информацию невозможно никакими силами. Круг общения: Холл — полунемец, возглавляет bureau d’étrangers[185]; Колльер — будущий директор банка, вступит в должность в январе — если абиссинцам будет чем платить; Тейлор — секретарь по делам Востока, его жена — славная, неказистая. Племянница Бартона — нечто совершенно непереносимое, дочь — истеричка. Британская миссия прибывает 28-го. Прием в саду в субботу. Вечерний прием в пятницу. <…>

Аддис: широкие улицы, недостроенные дома. Казино незакончено. С появлением именитых гостей люди в цепях куда-то с улиц исчезают. <…>

Коронация в воскресенье; нескончаемая служба — с 6.30 до 12.30. Из-за кинооператоров ритуал смехотворен.

Аддис-Абеба, понедельник, 3 ноября 1930 года

Встал в семь, пошел в католическую церковь: островок здравомыслия в обезумевшем городе. Вернулся, разогнал прислугу <…>. Ходил в ратушу, сказал, что хочу попасть на геббур [праздник. — А. Л.]. Ответили: приходите позже <…>. Ходил в мавзолей [императора Менелика II. — А. Л.]: устрашающего вида здание, чем-то напоминает византийское. <…> С профессором Уиттмором[186] осмотрели церковь Хайле Селассие: здание круглое, крытое соломой, аркада, внутри — картины маслом, снаружи клеенка, турецкие узоры, колонны с каннелюрами. Солнце село так быстро, что многого не увидели. Пошел в лавку, купил фотографии: оскопление побежденных в бою. Вернулся в отель, предъявил счет на 18 талеров. Перепалка. Пошел на попятный. <…>

Из английского посольства в итальянское. Фейерверк: европейцы в восторге. Его королевское высочество в баре. Вручение орденов; многие европейцы не скрывают своего разочарования. Бартону вручают «Звезду Эфиопии первого класса». Всем остальным — награды более высокие.

Вторник, 4 ноября 1930 года

Спал до девяти, ходил смотреть парад; отправили на места для прессы <…>. Начался с опозданием; скука смертная. Вернулся обедать в гостиницу. По церквям с Уиттмором. Фрески с изображением святых мучеников[187]: кровь льется рекой. Писал репортаж о параде, спал на ходу, общался с журналистами <…>. Телеграмма из «Дейли экспресс»: «Сообщение коронации безнадежно устарело. Нас опередили все газеты Лондона». <…>

Суббота, 8 ноября 1930 года

Ходил с Айрин в новый музей. Ничего лучше здесь не видел. Отличные экскурсоводы. Айрин в бриджах для верховой езды, я — во фланелевом костюме. По возвращении получили приглашение на обед во дворец. Переоделся в утренний костюм и отправился. Обед: столпотворение, вся местная знать плюс американские кинооператоры в зеленых костюмах, плюс французские журналисты во фраках. Подрядчики, школьные учителя, миссионеры. Сидел между фоторепортером и английским летчиком. <…>

Понедельник, 10 ноября 1930 года