Из дневников и рабочих тетрадей

Уважаемая т. Трифонова!

Мне наконец довелось прочитать последний роман Трифонова Ю. В. «Время и место». Пожалуй, более красноречивого описания грозных событий 1937 года (за исключением 2–3 повестей других писателей, много лет назад читанных) – к тому же очень лаконичного изложения, с очень меткими характеристиками, – мне читать не приходилось. Одни сцены заводской жизни, где Антипову пришлось работать во время войны, чего стоят.

Мне понравился стиль романа, когда вроде бы для того, чтобы пояснить, писатель отсылает читателя в прошлое, иногда далекое. Например, воспоминания старой большевички во время ее эвакуации. Два-три слова – и понятна обстановка и время, когда жил мальчик Саша Антипов. А чего стоят главы с описанием быта коммунальных квартир! Эти сцены стоит занести в «Красную книгу» классического описания времени и места действия.

И как хорошо, что Антипов никакой не известный писатель, а обыкновенный для других (у Трифонова неоднократно об этом упоминается), и не все его знают (кто не читает – вовсе не знает), но просто талантливый человек, отдавший свою способность замечать все и описывать.

Мне очень горько, что не стало Трифонова Ю. В., и так рано! А Вам и журналу «Дружба народов» спасибо, что опубликовали его роман.

8. II – 1982.

Л-ва 3. А.

Не помню, кто принес мне одно из объявлений, расклеенных на платформе и в окрестностях подмосковной станции Строитель.

Товарищи!

Если кто-то из вас купил на днях с рук книжку Ю. Трифонова «Другая жизнь» (серия «Приложение к журналу «Дружба народов») – знайте, она краденая. Умоляем вернуть по адресу: Строитель, ул. Шишкина, 1 (напротив закусочной) за любое вознаграждение и глубочайшую благодарность.

Время от времени я нахожу на могиле Юры записочки. Вот две из них.

Юрий Валентинович, мы Вас помним и любим. Низкий поклон Вам от людей за Ваши книги, за Ваше сердце. Спите спокойно.

11.05.85

От читателей

И вторая:

Весенний ветер от реки,
Цветенья ярость, а на деле —
Шариповы и Климуки
Твоей Москвою завладели.

Но Верой движется Земля.
Среди невежества людского
Забьется, правдою слепя,
Плоть, обретающая СЛОВО.

Он был по всей своей сути писателем. И принадлежал к тому уникальному в мировой культуре явлению, которое называется русской интеллигенцией.

И, как многие русские писатели, умер на больничной койке еще совсем не старым человеком. Скромным человеком. Писатель с мировым именем, он не хотел никаких привилегий ни в чем: даже в том, как умирать.

Он познал нищету, благополучие, безвестность, славу, злобную хулу, лесть и умер свободным. Обрести свободу ему помог талант и те «неисчезающие элементы», которые неистребимы в истинном русском интеллигенте.

Сейчас, когда можно прочитать обо всем, обнаруживаешь с почти мистическим удивлением, что Юрий Трифонов писал об этом в самые глухие времена. Перечитывая его повести и романы, сталкиваешься с событием феноменальным – писатель может сказать обо всем, о чем хочет... если умеет это выразить художественно.