Из дома

И мы поехали. Я знала, что там есть всякие качели, карусели и даже американские горки. Мы встали в очередь на американские горки, но решили стоять в ней попеременно. Когда пришла моя очередь, папа объяснил мне, что нельзя уходить из очереди. Я стояла все время на одном месте, а когда все уже пришли, чтобы заменить меня, я так и стояла около того же дерева, которое отметила. На дереве были большие красные и желтые листья, которые, красиво раскачиваясь, падали вниз. Оказалось, что очередь ушла от меня. Мы долго искали тетеньку, за которой меня поставили. Скоро мы подошли близко к горке. Я услышала, как там, в вагончиках, визжали дети, я тоже решила так повизжать, когда буду кататься. Мы с Ройне сели в синенький вагончик, он двинулся, и я сразу заорала. Ройне начал пинать меня ногами, а когда мы приехали, он сказал папе, что больше со мной никуда не пойдет.

АРЕСТ ПАПЫ

На улице уже несколько дней идет дождь. Мы даже днем не выключаем электричество. Я иногда иду на лестницу покормить и погладить беспризорных кошек, они там спят на широком подоконнике. Их никто не любит, а мальчишки издеваются над ними, дают им съесть кусочек мяса с перцем или горчицей. Кошки начинают носиться по всей лестнице или, задрав хвосты, выбегают во двор. Мальчишкам очень смешно.

На этот год к нам не приехала старая бабушка. Я оставалась одна дома. В то утро, когда наши все ушли, позвонили в наш звонок, я испугалась и не пошла открывать, зазвенели звонки в других комнатах, кто-то из соседей открыл дверь. Ко мне в комнату вошел военный и строго спросил:

— Чего ты не открываешь?

Я не ответила. Он положил конверт на стол и ушел.

Пришла мама, увидела конверт и, не снимая пальто, распечатала его. Она прочитала записку, опустилась на стул и заплакала. Пока не пришел папа, она так и просидела за столом в пальто. Вошел папа, мама протянула ему письмо, они оба сняли пальто, мама не пошла на кухню готовить обед, а дала нам бутерброды и разогрела чай в электрическом чайнике. Ройне сел за папин стол и начал делать уроки, а мама с папой долго о чем-то говорили. Мама плакала. Папа почему-то вынул свои большие карманные часы и положил их на стол. Мама дала ему шерстяные носки и свитер, но папа не хотел их брать и все говорил:

— Глупости, я скоро вернусь. Это, наверное, по поводу этого старика Айрола, вот увидишь.

В нашем дворе жил Айрола со своей женой. Я иногда заходила к ним — они угощали меня конфетами, Айрола писал папе на пишущей машинке смешные записки, а я их приносила ему. Недавно я услышала во дворе, что его «взяли», а когда «брали» — увозили вещи, а потом все куда-то уезжали. Тетя Айрола тоже уехала.

Папа все же надел на себя свитер, положил в карман шерстяные носки и ушел — мы его долго ждали. Наконец мама положила нас спать.

Ночью раздался звонок, мама пошла открывать дверь и вернулась с нашим дворником и с военными. Один из военных дал маме какую-то бумажку. Она прочла ее и расписалась, а военные стали что-то искать. Наши красные книги с черным Лениным в середине на обложке они бросали в кучу на пол. Я села на постель, один из них подошел и сказал очень сердито:

— Спи, мала еще.

Я спряталась под одеяло, но не могла заснуть, хотелось услышать, нашли ли они то, что искали. Но они ничего не говорили, а все искали и искали.

ОТЪЕЗД ИЗ ЛЕНИНГРАДА

Утром мама не пошла на работу. Мы были еще в кроватях, когда пришли какие-то две тети, мамины знакомые. Они тоже плакали, у них тоже «взяли» мужей. Разговаривали они тихо по-фински, а потом куда-то ушли. Я осталась с Ройне, он не пошел в школу. Мы позавтракали, а потом он сказал, что надо поставить книжки обратно в шкаф. Он расставлял, я подносила их ему. Пришла мама, мы ничего не спросили у нее. Она пошла на кухню разогревать обед. Ели мы тоже молча. Вечером приехала тетя Айно и бабушка, они плакали, а потом стали разговаривать тихо. Я поняла, что мы должны уехать из Ленинграда. Тетя Айно уехала рано утром и увезла Ройне, а бабушка взяла меня, и мы поехали в Виркино. Скоро к бабушке приехала и мама, но ей нельзя было жить с нами. В воскресенье приехал к нам Юсси Лаатиккайнен — директор школы, в которой работала тетя Айно. Он посоветовал маме поехать в Ярославль к его знакомым, которых туда давно сослали.

Когда тетя Айно приехала провожать маму, она рассказала, что ее назначили директором школы, а Юсси Лаатиккайненна «забрали». У дяди Юсси была своя машина — «Эмка». Он нас катал на ней.

Я почему-то думала, что тетя Айно выйдет замуж за него, но теперь его тоже не стало. Я слышала, как тетя повторяла маме:

— Я ужасно за тебя боюсь.

Мама сказала:

— Может, женщин не будут забирать. А тетя говорила, что уже забирают.

Провожать маму пришло много родственников, все старались не плакать. Прощаясь, мама сказала мне и Ройне, что скоро приедет за нами, но я осталась с бабушками, дедушкой, дядей Антти и Арво, а моя мама одна уехала в Ярославль.

ВИРКИНО