Из дома никому не выходить

— К сотрудничеству, — объяснил Люк. — Изоленту найдешь в моем несессере, — рассеянно прибавил он.

Иви приподнялась на локте, волосы упали ей на глаза. Какая там кинозвезда! В горле у нее рос, поднимался комок, не давая дышать. Похоже, это было ее сердце.

Одним прыжком она очутилась у двери, заслонила ее, стараясь за спиной вслепую повернуть ключ.

— Нет, Люк, только не это! Ни за что! (Слова слетали с ее губ раньше, чем она успевала подумать, и Иви сама удивлялась тому, что говорит.) Не трогай ее, Люк, не трогай! Пока еще нам грозит только тюрьма, и не так уж нам нужны все эти деньги. Люк, ну, пожалуйста!.. Меня обвинят как сообщницу… Они здесь, в Англии, и женщин вешают. Они надевают им на голову капюшон, заставляют подняться по лесенке… Я не хочу, чтобы меня повесили, Люк, я не хочу болтаться на виселице!

Она угадала его движение, успела увернуться от удара. Но второй удар разбил ей губы, третий пришелся в висок. Она упала на колени, прикрывая лицо выставленными локтями. Люк, схватив ее за волосы, заставил подняться на ноги, прислонил к стене и снова принялся избивать. Он целился в живот и ниже. «Он меня изуродует!» — думала она. А потом еще: «Я его ненавижу! Ненавижу! Хоть бы он устал, Господи, хоть бы устал! Я… я сейчас умру!» И, наконец: «Я убью его! Когда-нибудь я его убью!»

Люк Адама неохотно оторвался от своего занятия, но Иви, похоже, уже не чувствовала ударов. Лежа на полу, она тщетно старалась прикрыть изодранной рубашкой вспухшие груди и покрытый синяками живот и, всхлипывая, твердила: «Пам… Пам…»

Люк, немного успокоившись, в последний раз попробовал бритву. Придется ему самому «готовить» девчонку, но, в общем, не так уж это и плохо. Не дать ей вопить, только и всего…

Он подошел к окну, рассеянно выглянул во двор, и бритва выпала у него из рук.

Или он спит и видит сон, или у него галлюцинации…

В парке, оголенном ранней зимой, перед свежевырытой просторной ямой с осыпающимися кучками земли по краям, стоял человек в черном. В одной руке он держал толстую книгу, другую благословляющим жестом воздевал к небесам. Стоя у него за спиной, Баггси Вейс почтительно упирал ему в затылок дуло своего «люгера».

Все еще не веря собственным глазам, Люк Адама выругался.

— Надо же, как сказал — так и сделал…

Он не ошибся. Баггси Вейс, следуя его же собственному, в насмешку данному совету, отыскал пастора и заставил его прийти помолиться об упокоении души Чарли Росса.

В десяти шагах от них профессор Шварц и Питер Панто, изображая безутешных родственников, поддерживали готовую лишиться чувств миссис Пламкетт.

Одним прыжком Люк Адама оказался у двери, вторым — на лестничной площадке.

Баггси Вейс нашел имя и адрес преподобного Мак Ивора в справочнике, растрепанной телефонной книге, привязанной на веревочке к доисторическому аппарату. На время воскресив Чарли Росса и сказав, будто тот при смерти, он попросил его преподобие напутствовать умирающего. И, если он позволил себе воспользоваться телефоном вместо того, чтобы явиться лично, то лишь с целью выиграть время. Его несчастный друг вот-вот испустит последний вздох.

— Сейчас приду, — ответил преподобный отец.

Не прошло и двадцати минут, как его легкий мотоцикл остановился у ворот.

— Сюда, ваше преподобие. — Баггси Вейс, услужливо показывая дорогу, вел священнослужителя прямиком к импровизированной могиле, где Чарли Россу было, прямо скажем, тесновато. — Мой друг скончался, пока я с вами разговаривал. Теперь над ним бы только немножко помолиться, а больше ничего и не надо.

— Но… Но… — Преподобный отец не мог опомниться. — Эта могила выкопана несколько часов назад. И ваш несчастный друг, кажется, погиб насильственной смертью?

— Об этом не думайте, ваше преподобие. Читайте свой требник.

У его преподобия, рыжего священника с седеющими бакенбардами, на этот счет была своя точка зрения.

— Сожалею, сын мой, но вы обратились не по адресу. Церковь отказывается прикрывать тайные погребения.

— Угу, — отозвался Баггси Вейс (вот тогда-то он и извлек из кобуры «люгер»). — Я вам зла не желаю, преподобный отец. Я тоже не без понятия о религии, как Чарли. Вы только за него помолитесь, не то мы помолимся за вас.

В это мгновение на дорожке появилась миссис Пламкетт.

— Миссис Пламкетт! — возопил пастор, воздев руки наподобие пугала. — Можете ли вы объяснить мне, что все это значит?

Миссис Пламкетт явно не имела об этом ни малейшего понятия. Ускорив шаг, она приблизилась к могиле и, бросив в нее взгляд едва не упала в обморок:

— Да это же… Это же несчастный мистер Росс! Что с ним случилось?

— Он умер, и мы его хороним, — лаконично объяснил Баггси Вейс.

— Умер! Но отчего же он умер?

— Свинца не переварил. — На Баггси снизошло вдохновение.

— И… вы хотите закопать его среди моих розовых кустов?

— В любом другом месте это было бы опасно, — заверил ее Баггси. — Ну, давайте, расступитесь немного. Не толпитесь. Не мешайте работать его преподобию.

Приложив руки к сердцу, миссис Пламкетт пятилась до тех пор, пока не наткнулась спиной на профессора Шварца и Питера Панто, явившихся на похороны.