Из дома вышел человек…

ты послушай ка карась
имя палкой перебрось
а потом руби направо
и не спрашивай зараз
то Володю то Серёжу
то верёвку павар
то ли куру молодую
то ли повора вора

Разбери который лучше

может цапаться за тучи
перемыгой серебром
девятнадцатым ребром
разворачивать корыто
у собачий конуры
где пупырыши нерыты
и колеблется Нарым

Там лежали Михаилы

вонючими шкурами
до полуночи хилые
а под утро Шурами

и в прошлую середу

откидывая зановеси
прохожему серому
едва показалися

сначало до плечика

румяного шарика
а после до клетчатых
штанишек ошпаривали

мне сказали на́ ушко

что чудо явилося
и царица Матушка
сама удивилася:

    ах как же это милые?

    как же это можно?
    я шла себе мимо
    носила дрожжи

вошёл барабанщик

аршином в рост
его раненная щека
отвисала просто
он не слышет музыки
и нянин плач
на нём штаны узкие
и каленкоровый плащ

простите пожалуйсто

я покривил душой
сердце сжалося
я чужой

– входит барабанщик небольшого роста —

ах как же это можно?
я знал заранее
– взял две ложи —
    – ВЫ ИЗРАНЕНЫ. —
    – ЗАНОВЕСЬ

собака ногу поднимает

ради си ради си
солдат Евангелие понимает
только в Сирии только в Сирии

но даже в Сирию солдат не хочет

плюет пропоица куда то
и в Сирию бросает кочень
где так умны Солдаты

ему бы пеночки не слизывать

ему бы всё: «руби да бей»
да чтобы сёстры ходили с клизмами
да чтобы было сто рублей

      солдат а солдат

      сколько тебе лет?
      где твоя полатка?
      и твой пистолет. —

кну́чу в при́хвостень кобыле

хоть бы куча
хоть бы мох
располуженной посуды
не полю не лужу
и в приподнятом бокале
покажу тебе ужо́!

Едет мама серафи́мом

на ослице прямо в тыл
покупает сарафаны
и персидскую тафту

– солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать —