Из другого теста (СИ)

И спикировала на землю. Поначалу — не успев стряхнуть с себя туманные последствия раздумий — она попятилась и воткнулась спиной в очередной неохватный баобаб. К ней подкрадывалась нечисть: обнажённая, вкрадчиво сопящая, разбрызгивающая вокруг себя терпкий аромат настырной похоти.

— Не хочу, — неуклюже соврала Наруга, чтобы выиграть пару минут и унять смехотворный пустяшный страх.

И откуда только вылез — пискнуло что-то внутри неё. Это же Гет. Её Гет… Она попыталась заглянуть в глаза набычившегося оборотня и ничего не увидела, кроме угрозы.

— Только попробуй, — вылезло из неё вовсе уж бредовое шипение. — Порву.

Ему оставалась пара шажков, и он их сделал. Ни коленом в пах, ни щепотью в подвздошину, ни пальцами в глаза она его не достала. А вот её распяли на корявом стволе и обнюхали. Совсем сбрендил — хотела, было, поставить диагноз Наруга… И вдруг обнаружила, что сама обнюхивает своего сдержанного почти интеллигентного кадета. Приличного мальчика, растерявшего, как и она, приличия в экспериментах, что ставила жизнь. Не успела удивиться финтам своей психики, как язык сам собой прошёлся по чистому до скрипа бугристому плечу. Ни вкуса, ни запаха пота — будто прокалённый на солнце камень облизала. С досады Наруга впилась зубами в резиновую плоть, и тотчас взмыла в воздух. А потом рухнула на спину, придавленная ожившей урчащей глыбой.

Это был не секс, а драка. Сплошное хамство — содрогаясь в завихрениях остывающего дурманного оргазма, укорила себя Наруга. Ты женственна, как реактор силовой установки — всплыла в голове насмешка Ракны.

— Я тебя люблю, — по слогам прошептал Гет, копошась носом в её волосах.

Они лежали у костра, куда вернулись из леса весьма потрёпанными, и Гету вздумалось покаяться:

— Прости. Не знаю, что на меня нашло.

— На нас, — вздохнула Наруга. — Это нас наша драгоценная мамаша стравила. Всё экспериментирует старая дура.

— Планета? — уточнил он. — Видимо, мы любимые дети. Для нас только всё самое лучшее.

— Особенно поводок. Лучше не придумаешь: здесь ты живой, а в остальных местах просто кучка молекул.

— Теперь мне на это плевать, — беззаботно отмахнулся Гет.

— Из-за меня? А свобода?

— А ты знаешь место, где она есть? — усмехнулся он. — Тогда ты богата. За координаты этого места тебя сделают императрицей галактики.

— Не умничай, — хмыкнула Наруга. — Давай лучше поможем Ригу хандрить. Или срубить это чёртово дерево.

Тот хандрил до следующего утра. Но дерево рубить не пришлось — Акери вылезла из него добровольно. Риг притащил её к костру, где валялась вся остальная компания, и принялся заливать чаем.

— Что высидела? — с деланным участием осведомилась Наруга.

Акери напустила на неё тумана из жёлтых глаз и вежливо попросила:

— Можно я отвечу на этот вопрос потом?

— Когда потом? — попыталась насесть на неё подруга.

— Когда точно узнаю, как на него ответить, — охотно растолковала Ари.

— Давай, сейчас ты ответишь на него, как сумеешь. А потом уточнишь…

— Отстань от неё, — посоветовал окрылённый Риг. — Всё равно ничего не добьёшься.

— А если она что-то знает?

— Что-то она, несомненно, знает, — глубокомысленно изрёк Гетбер. — Главное, чтобы она точно знала, что узнала.

— Остряки, — хмыкнул Риг, запихав в рот обдолбленной знаниями подруги кусок мяса.

Челюсти Акери меланхолично задвигались. Но почти сразу остановились, закатив недожёванное за щёку.

— Так! — решительно села Наруга. — С меня хватит. Я никому не позволю делать из себя неосведомлённую лабораторную крысу. Предпочитаю быть крысой осведомлённой.

Она поднялась. Машинально отряхнула задницу и отправилась к игольнице. Гет стартовал за ней ракетой и попытался остановить. Наруга зашипела на него, выругалась и продолжила путь — он последовал за ней. А за ним тащилась сладкая парочка: два разномастных дубля. Они переглядывались и явно обменивались мнениями. Хотя и непонятно, на каком из местных наречий: квакали или хрюкали? Остальные к психозу Наруги не присоединились — даже Акери не стала взывать к её благоразумию. Поэтому госпожа Таноль дотопала до игл и сразу же протиснулась внутрь круга. По-хозяйски огляделась, вышла на середину и демонстративно уселась. Гет сумел пролезть между двумя скособоченными иглами и плюхнулся рядом. Так они и сидели, молча, в ожидании чудес. Дождались: берр завалил подругу на спину и стащил с неё штаны. Её буквально погребло под лавиной супружеской жизни.

Как они заснули по окончании «чуда», Наруга не помнила. Зато пробуждение было нерядовым: бодрящим таким, запоминающимся. Подскочили они дуэтом, как от общего пинка. И ошалело уставились на беснующуюся за гребёнкой игл оглушительно хрипящую мохнатую гору. Вокруг неё носился оранжевый спутник и верещал, как потерпевший.

— Наши, — добродушно заметил Гет и зевнул.

— Наркоты нажрались, — покритиковала хулиганов Наруга и потянулась.

— Они хорошие ребята, — укоризненно возразил он и рывком вскочил на ноги.

— Оболтусы, — пренебрежительно отмахнулась она, протягивая ему руки.