Из духа и оков (ЛП)

— Нет, ты тут по другой причине. Это не сон. И не смерть. Ты знаешь, что это. Ощути свою магию, узнай, что ломается в тебе.

Говорила Седьмая. Я знала ее. Она звала меня милой. Вряд ли кто — то еще осмелился бы.

Может, Истон, но я вряд ли его увижу снова. Потому что умру тут. Больше ничего не будет. Не могло быть.

А потом я подняла голову, и магия во мне потянулась. Я закричала.

— Мама! Папа!

Это был не сон. Не как те, что были у меня раньше.

Это были маги Духа, и теперь я была одной из них.

Тепло растеклось по моему телу, двигалось к пальцам и по коже. Оно ползло по моим рукам, плечам, по спине и ногам, добралось до лодыжек, до пальцев ног. Он поднялось по ногам, по животу и груди, а потом по шее. Оно окутало мое горло, как дым делал с моими родителями. Но оно не сломало мне шею, а окутало меня, погладило лицо. Все тело будто обвила золотая веревка тепла, и я знала.

Пятая стихия была открыта. Цена была огромной.

Нужны были жертвы. Я знала.

Я знала строки пророчества. Знала, что потеряю тех, кого любила больше всего. Но это не должны быть они. Они были невинными. Это не должны быть они.

Я посмотрела вперед, увидела перед собой души. Серое вещество тех, кто были людьми, сущность людей и мейсонов, которая жила в нашем мире. Может, были и другие миры, я не знала. Тут было много красок, но некоторые были выцветшими серыми.

Если я сосредотачивалась на одном, краски таяли. Краем глаза я заметила радугу. Какофонию света, звука и сущности.

Все и ничего. Я едва могла воспринимать это.

Я сосредоточилась на двух душах.

— Мама, папа. Не уходите. Я вас вижу. Может, могу спасти, — я не понимала, что снова стояла, но колени задрожали, и я вытянула руки, тянулась к душам родителей.

Они печально смотрели на меня. Они не тянули руки. Они трепетали передо мной, слабо улыбаясь, глядя на меня.

Они знали. Я знала, что они теперь все знали. Словно в смерти поняли, что принесли в мир. Меня. И я была причиной их гибели.

А потом на меня легли ладони, много рук сдерживали меня, шептали мое имя, тянули меня из центра круга.

Маги Духа двигались. Я не знала, что они могли. Родители кивнули мне и растаяли.

Они снова стали ничем, пустотой, а не тем, что было моим. Их сущности попали, их жизни погасли за секунды, их души растворились.

Я едва могла дышать. Едва понимала, на что смотрела.

Они пропали, и маги Духа сдерживали меня, не давали дотянуться до них.

— Почему? — спросила я. В этот раз мой голос был сильнее. — Почему я не могу коснуться их? Почему вы оттащили меня? Я их видела. Может, могла спасти. Зачем вы это сделали? Я будто снова убила их.

Слезы текли по моим щекам, и в этот раз Седьмая склонилась ко мне, провела ладонями по моим волосам.

— Дражайшая Лирика. Ты не можешь. Ты не можешь возвращать мертвых. Не можешь касаться мертвых. Не так, как хочешь.

— Тогда какой от меня толк? — прошептала я, боль сотрясала тело. Душа болела, все болело. Кровь текла из — под моих ногтей, по моему подбородку, из ушей и глаз. Я ощущала теплые струйки, катящиеся по лицу, и знала, что мое тело ломалось. Во мне было слишком много силы, я не могла все удержать. Может, пророчество ошибалось. Или оно было правильным, но я не подходила для этого. — Почему я не могу их спасти? Зачем мне пять стихий? Это слишком. Это больно, — я прошептала последнюю часть, голос обрывался.

Двенадцать магов держали меня, хоть и лежали на полу возле меня.

Я не знала, были они мертвыми или живыми, были они в мире людей или прятались в мире мейсонов. Я не понимала это. Я знала, что они были тут для меня, но они не дали мне спасти родителей.

Я не могла трогать смерть? Тогда чем был маг Духа?

Чем был Дух?

И что мне делать с пятью стихиями, которые ломали меня изнутри?

— Ты сможешь. Твое тело выдержит это. Просто дай силе уравновеситься, и ты разберешься, — говорил Первый, его голос был сухим, словно он с таким имел дело каждый день.

Мне казалось, что такое не случалось раньше. Я была одна на миллион. На триллион.

И я будто умирала.

— Как только твое тело примет пять стихий, ты очнешься, и все будет в порядке.

— Ничто уже не будет в порядке, — рявкнула я. — Мои родители мертвы.

— Мертвы, — сухо сказал Первый.

— Хватит, — зарычала Седьмая. — Довольно. Не время для науки или физики.

— Нет, время для магии Духа. И мы не можем медлить или упрощать все для нее, — сказал Первый.

— О чем вы? — спросила я, подняла ладонь к лицу и вытерла кровь с подбородка.

— Твое тело справится. Даже сейчас я вижу, как трещины на твоей коже заживают. Как и те, кто смотрит на твое тело, а не на твою эфемерную форму, как мы.

— Я истекаю кровью и в реальности? — спросила я.