Из глубин

— А зачем? — немедленно уцепился я за обмолвку. — Если не секрет, конечно.

— Я их изучаю, — пожала плечами женщина. — Они тема моей исследовательской работы.

— Надо же, — усмехнулась Тинка, — моей тоже.

— Так мы с вами коллеги?

Вот тебе и шанс, девочка моя! Не… пролюби, если деликатно выразиться.

— Возможно.

Ну вот. Могла бы и прогнуться, и намекнуть, что не отказалась бы от консультаций, да и вообще… может, вторым руководителем подпишетесь? Ведь реально сработало бы, даже я это понял. Так нет, гонор решила показать!

— Почему же я тогда не слышала о такой молодой и перспективной девочке?

Тинка вспыхнула, едва удержав язык за зубами, и я немедленно пришел ей на помощь:

— Наша Альбертина не только умна не по годам, но еще и необыкновенно скромна. И не спешит обнародовать свои, несомненно, грандиозные достижения.

— Действительно?..

— Рано ей, — подключился проф. — Мы пишем большую статью, но работа пока не завершена. Поэтому я как научный руководитель запретил ей раньше времени рассекречивать результаты.

— Ага, — энергичным кивком подтвердил я, проигнорировав Тинкин кулак, который она втихаря мне продемонстрировала. Не впечатляет ни разу. — Это будет бомба, попомните мои слова, Франсин! Перед нами, возможно, будущее светило науки Терра-Нова. А может и межколониального уровня, если я ее на Новый Оймякон сумею вывезти.

В качестве трофея, блин. Но этого я, естественно, вслух говорить не стал. А вообще не дай бог, конечно. Просто мыслишка шальная, не более того. Рано мне еще остепеняться, хотя маман, несомненно, была бы рада.

— Я очень польщена знакомством, — с непробиваемой серьезностью сказала Франсин. — И постараюсь запомнить этот день, юная коллега.

Ч-черт, ведь до белого каления сейчас Тинку доведет! Зараза какая, а? Вроде бы только что чуть ли не в обмороке валялась, а уже более молодую и перспективную потенциальную соперницу троллит. Очки в моих глазах зарабатывает? А зачем? Да не, фигня… не может она уже на меня планы строить… скорее, как раз Тинку на психологическую устойчивость проверяет. Да чтоб этих баб!

— Так что скажете, Анте? — переключилась на меня доктор Моро. — Подтвердила я вашу теорию?

— В какой-то степени. — Не знаю почему, но в голове упорно крутилась мысль про дельфинов. Ведь чего-то же они испугались. Если вообще поблизости были. Могли, кстати, от того самого обломка шугануться, как Люченте. — А скажите, Франсин… не было ли еще каких-то… э-э-э… спецэффектов?

— Что вы имеете в виду, Анте?

— Я не знаю… звук, вибрация, запах…

Женщина снова задумалась, потом отрицательно помотала головой.

— Уверены?

Ответом мне стало пожатие плечами. Оно и понятно. Хоть человек и является универсальным регистрирующим комплексом, возможности его ограничены. Тот же слух — мы воспринимаем лишь определенный диапазон частот. А дельфины ультразвук слышат, например. Тьфу, опять дельфины!.. А есть еще инфразвук, не воспринимаемые человеческим глазом спектры излучений, да много всего. Что-то вполне могло быть. Если вся эта история вообще Франсин не привиделась в горячечном бреду.

— А не допускаете ли вы связи между шепчущим китом и этим… загадочным явлением, скажем так?

— Как вы себе это представляете, Анте? Кит выделил какое-то вещество в окружающую среду?

— Алкагест.

— Что, простите?

— Алкагест, — повторил я. — Я понимаю, что звучит бредово, но признайте — очень похоже. Ваш катамаран растворился. То есть если это допущение верно! — уточнил я специально для профессора. — Считанные секунды, и нет его. Ра-ство-рил-ся! А поскольку незадолго до этого растворяться он не собирался, я делаю вывод, что в забортной воде появилось какое-то вещество, обладающее свойствами абсолютного растворителя, сиречь алкагеста.

— Альбертина, а ты чего киваешь? — ожил профессор Спанидис. — Вот от кого, но от тебя не ожидал…

— Но ведь все логично, профессор! — вскинулась Тинка. — Я вчера тоже его на смех подняла, но теперь у нас есть свидетель! Свидетельница.

— Я бы не стал безоговорочно доверять свидетельским показаниям. Кто знает, каково было психическое состояние доктора Моро в стрессовой ситуации? Может, все это лишь плод больного воображения? Извините, госпожа Моро. Но можете ли вы исключить воздействие на вас… скажем, каких-то психотропных средств? А может, вы просто перегрелись, и у вас начались галлюцинации?

— Я уже ни в чем не уверена, профессор…

— Вот видите!

— … но удар или еще какое-то физическое воздействие я бы почувствовала. Мой катамаран не садился на мель, не врезался в другое судно, в него не стреляли ракетами. И торпедами тоже, если вы намекаете на пиратов, как господин из патруля. Никаких внешних воздействий. Просто он начал по какой-то причине распадаться на элементарные частицы. Хотите верьте, хотите нет.

— И эта причина пришла из воды, — вклинился я в перепалку.

Но однако! Чтобы так вывести деликатнейшего профессора из себя… сильна дамочка, ничего не скажешь.

— Почему ты так решил? — озвучил проф отразившийся на лицах всех присутствующих вопрос.

А ведь реально он на взводе — вон, при всех мне «тычет». Не похоже на Георгиоса Спанидиса.