Из глубины

— Эх, Коля, работа у меня такая, километры да мили накручивать. Ты как? Все науку двигаешь?

Мужчины расселись по креслам, Мария разлила по кружкам морс и поспешила на кухню. Николай, глядя на инспектора, весело прищурился и сказал:

— Да сдвинь ее попробуй… Вон, академики твои, голозадые, что под скалой резвятся — те двигают. Конечно. В основном в сторону Бельгии, Голландии да Монако. Там движение науки очень хорошо подкрепляется конвертируемой валютой и прочими почестями. А у нас — только народо, понимаешь, хозяйственное значение присутствует. И выражается оно в премиях квартальных и в грамотах. Бюджет-с, понимаешь, ли…

— Так и тебе в академики самая дорога. Тоже будешь по голландиям ездить…

— Угу… — Николай весело рассмеялся. — Конечно. Меня даже в Киев не пускают, не то что в Голландию. Ну рассказывай, старший инспектор рыбнадзора, с чем на этот раз пожаловал, потому как просто в гости ты уже лет десять как ходить перестал.

— А чего мне сейчас по гостям шастать? Вон, пока Полина жива была, ходили с нею. И в гости, и в кино, бывало. И в Феодосию в ресторан ездили, в "Асторию"… — взгляд инспектора потемнел. — Да чего уж там… Я тебе, Коля, гостинец привез. Не очень радостный, но глянь все-таки…

Николай серьезно посмотрел на инспектора.

— Давай, посмотрю, что там у тебя.

Тимофеич усмехнулся и сказал:

— Да нет, Коль. У меня не с собою. Я твоим лоботрясам отдал, они в рефкамеру бросили.

— Да? И что там?

— Дельфин. Афалина. Небольшой, трехлеток.

Николай в недоумении потер лоб и уставился на инспектора:

— Гм. Игнат, скажи, а зачем ты мне привез мертвого дельфина? Я ведь дельфинами не занимаюсь, ты же знаешь. Я с моллюсками работаю. Мидию выращиваю, устрицу. Рапана изучаю…

— Да знаю я, Коль. Только ведь, я ни с кем из ученых, кроме тебя, и не общаюсь. Так, здороваюсь, при оказии, и все. Ты глянь все равно, может кому из знающих покажешь.

— А что с ним, с дельфином этим особенного? И откуда он у тебя?

— Откуда? Да из сетей, откуда еще. У браконьеров изъял. А интересен он тем… — Инспектор прервался и задумчиво пожевал губами.

— Ну и чем?

— Вот, понимаешь ли… Как сказать… Выпотрошен он странно как-то…

Николай насупился и внимательно посмотрел на Тимофеича. Инспектор замялся, пряча глаза, по лбу его стекали крупные капли пота. Николай серьезно проговорил:

— Слушай, Игнат. Я не понимаю, о чем ты… У меня работа сейчас в самом разгаре — мне результаты надо в госкомиссию сдавать со дня на день. Конечно, покажу Владе твою афалину, она даже рада будет… Вот только самому глядеть на выпотрошенных браконьерами дельфинов у меня времени нет.

Инспектор не поднимая глаз, смял в руках форменную фуражку.

— Ты посмотри, Коля, сам… Один раз. Может мне привиделось, сказать кому — боюсь, засмеют. У этого дельфина дыра в брюхе. Ровная. Полукругом. И следы.

— Какие следы, Игнат?

— От зубов, Коля, по-моему, там следы от зубов.

— Ты посмотрел?

— Посмотрел.

— Ну, скажи!

— Нет. Ерунда все это, Коля. — Павел помешал ложкой в чашке с остывшим чаем, прикурил сигарету и разогнал рукою клубы дыма. В полумраке кабинета огонек сигареты прочертил замысловатую дугу. Откуда-то издали доносились приглушенные звуки музыки. Николай сидел на столе и бесцельно перебирал сложенные стопкой листы отчетов. Павел прищурился и внимательно посмотрел на друга.

— Слушай, Коль… Брось ты эту затею. Лаборанты вон уже шушукаться начинают.

Николай вздохнул, потер седые виски и спросил:

— Ты мне все-таки скажешь?

— Нет. Не скажу.

— Почему?

— Потому, что я ученый. А выводы, которые ты можешь сделать из моих слов приведут тебя к псевдонаучному заключению. К тому же, ты не специалист.

— Ты специалист. Поэтому я и обратился к тебе.

— Я специалист на отдыхе, Коля. Я сейчас должен есть плохо прожаренный шашлык и пить теплое вино. А вместо этого, сижу здесь. Единственно, из большого к тебе уважения.

— Вот и скажи мне, из большого уважения. Ты ведь знаешь что это, правда?

Павел затушил сигарету и неодобрительно покачал головой.

— Ладно, Николай Ионович. Я тебе скажу. Но не вздумай на меня ссылаться. У меня лауреатская работа сейчас, мне только проблем этих недоставало.

Николай улыбнулся, спрыгнул со стола и уселся в кресло напротив друга. Павел подкурил еще одну сигарету и неторопливо начал:

— По определенным признакам, в частности по явным заглублениям и отметинам на ребрах можно сделать определенный, весьма осторожный вывод. Возможно, я повторю, возможно что это действительно следы зубов крупного пресмыкающегося. Есть некоторые сходства с прикусом аллигатора, но характер раны, её полукруглая форма характерны более для укуса крупной змеи. Ты доволен?

Николай потер руки и спросил:

— Это не след зубов, например, акулы?

— Нет, определенно нет. Но, тем не менее, Коля. Все это ерунда. Нет в Черном море никаких морских змеев, и ты знаешь это не хуже меня. Не существует лох-несских чудовищ, мегалодонов и ихтиозавров. Где вообще взяли этого дельфина?

— Браконьеры достали.

— Ты говорил с ними? Может это просто розыгрыш какого-нибудь умника?