Из глубины глубин

Гленвей хотел только забрать мешок с исходящей почтой и побыстрее отплыть. Но мысль о том, что придется кого-то обидеть, буквально причиняла ему боль. Он посмотрел на меня с затаенной надеждой, ожидая, как видно, что я приду на помощь. В такие (правда, достаточно редкие в обществе Гленвея) минуты я чувствовал, что Фицджеральд был прав: богатые действительно отличаются от вас и от меня. Подумав об этом и предвкушая рийстафель[98], я поступил ровно наоборот, заметив, что до ночи ветер вряд ли поднимется, а значит, мы и времени не потеряем. Гленвей немедленно сдался, и вскоре мы уже сидели, потягивая напитки, беседуя с островитянами и глядя на закат.

Прислушиваясь к разговорам, я вспомнил слова Гленвея о способе не действовать друг другу на нервы. Кажется, сейчас этой техникой воспользовались ради него. При каждом замечании хозяев я словно проваливался в воздушную яму — и снова, как кошка, приземлялся на все четыре мягкие лапы. Им был явно известен предмет поисков Гленвея, и они часто упоминали морского змея, но проявляли такой коллективный такт, что не задерживались на этом предмете дольше нескольких секунд. Нарушителей мистер Брювер быстро вытеснял из общего разговора. Обед продолжался уже какое-то время, когда он между делом спросил, проследует ли Гленвей по своему обычному маршруту и пройдет ли, в сотне миль ближе или дальше, мимо северной оконечности Японии.

Гленвей ответил, что всегда следует одному и тому же маршруту.

— Знаете, — сказал Вик Брювер, с наигранной небрежностью роняя слова — так игрок с хорошей картой на руке и хорошим банком на столе выкладывает покерные фишки, — вы могли бы оказать чертовски добрую услугу одному парню. Если согласитесь, конечно.

— Какую услугу? — спросил Гленвей. — И какому еще парню?

— Вы его не знаете, — сказал человек, сидевший слева от Брювера. — Его зовут Гейзекер. Он шурин зятя Чарли, если это вам о чем-нибудь говорит.

— Он приехал сюда повидаться с Чарли, — сказал еще один. — Приплыл на посудине, которая возит копру, но не знал, что почтовый пароход сюда больше не заходит. Вот и застрял.

— Бедняге не поздоровится, понимаете, если он в ближайшие несколько недель не доберется до Токио.

— В тех широтах вам наверняка попадется корабль, идущий в Японию.

— Любой буксир, танкер, рыболовное судно. Все, что угодно. Он будет вечно вам благодарен.

Они говорили один за другим, по кругу. Я вспомнил, что они, по словам Гленвея, каждый вечер играют в покер. И теперь они все время повышали ставки.

— Жаль, что ему нужно уезжать, — веско, как покерный дилер, подытожил Брювер. — Он отличный парень, этот Боб Гейзекер. Но для него, бедолаги, это чуть ли не вопрос жизни и смерти. Послушайте, он заплатит за место и прочее, если за этим остановка.

— Не в том дело, — сказал Гленвей. — Но я с ним еще не познакомился.

— Он на другом конце острова, — сказал Брювер. — Уехал на джипе с Джонни Рэем минут за двадцать до того, как мы вас заметили.

— Забавно, — сказал я, вспоминая утреннюю сценку.

— Чертовски забавно, — подхватил Брювер. — Да, будет чертовски забавно, если он снова застрянет. Он всего-то согласился подсобить Джонни. Вам бы только глянуть на старину Боба, — добавил он, обращаясь к Гленвею, — вы бы с радостью выручили его из беды.

— Ладно, я возьму его, — сказал Гленвей, — если он вернется вовремя. Ветер нас подвел, и мы вышли из графика, так что, сами понимаете…

— Вполне справедливо, — согласился Брювер. — Если он вернется вовремя, вы возьмете его на борт. Опоздает — значит, ему не повезло. Еще риса? Курицы? Креветок? Эй, бой, наполни-ка стакан мистера Эббота.

Обед длился без конца, и больше никто не поминал мистера Гейзекера. Наконец тяжелая листва над столом зашуршала и зашевелилась. Поднялся ветер, и Гленвей сказал, что больше ждать мы не можем. Мы спустились к пристани. Едва мы с Гленвеем уселись в шлюпку, как кто-то указал назад. Мы обернулись (недаром в разных древних историях людям очень не советуют оборачиваться): за холмом, как лунный свет, озарили небо лучи фар.

— Это Боб, — сказал Брювер. — Не стоит его ждать. Он мигом соберется, и мы доставим его на моторке, не успеете вы поднять якорь.