Из глубины

— Не знаю. Но то, что они хотят нам сказать, настолько важно, что они забивают все доступные частоты, чтобы передать эту информацию. — Ашер остановился. — Я настаиваю на том, чтобы мы перестали рыть тоннель до тех пор, пока не расшифруем сообщение. У нас и так полным-полно типов из военно-морской разведки. Если пригласить их работать с нами, объединить усилия, мы гораздо быстрее поймем, о чем идет речь.

— У них сейчас другие задачи, — возразил Спартан. — А потом, у вас нет доказательств, что это действительно послание.

Ашер в отчаянии всплеснул руками.

— А что это, как вы думаете? Горячая десятка хитов с альфы Центавра?

Он снова зашагал по кабинету. Адмирал смотрел на него.

— Хорошо, доктор Ашер, — сказал он. — Допустим, это информация. Как я уже говорил, есть вероятность, что это приветствие для нас. Или они передают нам инструкции по пользованию той штукой, к которой мы ведем тоннель. Интересно ли мне? Очень. Но стану ли я бросать все, прекращать все работы до того момента, пока вы не поймете, что они хотят сказать? Нет. Насколько я понимаю, вы не можете пока дать мне ключ к шифру. Или можете?

— Я…

Ашер замолчал и гневно потряс головой.

— Да и вообще не важно, что это за сообщение. Как вы уже сказали, мы добрались до океанического слоя. Нам осталась неделя, и мы достигнем Мохо, а может, это произойдет и раньше. Что бы там ни лежало, мы выкопаем это и изучим, причем раньше, чем это сделают другие.

Ашер открыл рот, чтобы ответить. Но не успел он ничего сказать, как пол дрогнул — сначала едва заметно, потом гораздо сильнее. С полок посыпались папки и брошюры, раздался звон битого стекла — это с подставки съехал поднос с лабораторной посудой. Из коридора раздались взволнованные голоса, где-то вдали завыла сирена. Спартан вскочил на ноги, подбежал к телефону Ашера и начал набирать номер, когда произошел еще один толчок.

— Говорит адмирал Спартан, — сказал он в трубку. — Определить источник сотрясений. О повреждениях докладывать немедленно.

Он повернулся и посмотрел на Ашера. Начальник отдела научных исследований замер, держась за край стола. Он стоял не двигаясь, склонив голову набок и словно прислушиваясь к чему-то.

— Это вторичные толчки после основного, — пробормотал он.

— О чем вы говорите, доктор Ашер?

— Это цена, которую мы платим за то, что работаем на океанской гряде. Плюс в том, что кора здесь тонкая и Мохо лежит менее чем в четырех милях. Минус — здесь бывают землетрясения.

— Землетрясения, — повторил Спартан.

— Да. По силе обычно небольшие, это ведь расходящаяся гряда. — Он посмотрел поверх очков на Спартана, наполовину мрачно, наполовину вопросительно. — Вы хоть читали тот доклад по океанографии о движении тектонических плит, который я послал вам?

Но адмирал не ответил. Его взгляд был устремлен в какую-то точку за Спиной Ашера. Наконец он мотнул головой.

— Отлично. Объявляется выходной перед началом новых работ.

Ничего больше не говоря, адмирал повернулся кругом и вышел из кабинета.

31

В отличие от медпункта на верхнем уровне временный лазарет на четвертой палубе был очень невелик. Крейну он напомнил тесный медицинский отсек на лодке «Спектр», где доктору пришлось трудиться почти целый год, — сплошные переборки и трубопроводы. И все же, несмотря на размеры, сейчас помещение казалось тоскливо пустым. Крейн думал, что здесь будут лежать трое из Сферы-один. Но от экипажа осталось столько, что не хватило бы заполнить и один мешок для перевозки трупов; аппарат запаяли в толстый пластик и поместили в холодильную камеру, чтобы позднее провести исследования.

Крейн вздохнул и повернулся к Бишоп.

— Спасибо, что пришли. Извините, что напрасно вас вызвал.

— Перестаньте.

— Вы кого-нибудь из этих троих знали? — спросил он.

— Хорста. У него были проблемы с остановкой дыхания во сне, но все прошло после пары консультаций.

Крейн покачал головой.

— Я ни с кем из них не был знаком.

— Не вините себя за это, Питер. Вы здесь ни при чем.

— Понимаю. Просто мне тяжело. Трагическая утрата.

Но его угнетала не только гибель трех членов экипажа Сферы. Дело было еще и в том, что сам Крейн почти не продвинулся в своей работе. Они провели почти все возможные проверки: компьютерную томографию, магнитно-резонансные исследования, электрокардиограммы. И ничего. Каждая свежая теория, каждое многообещающее направление приводили в тупик. Все было бессмысленно. Доктор следовал всем правилам диагностики, однако проблема упрямо не желала решаться. Словно происходящие несообразности каким-то образом выбивались за границы законов медицины.

Крейн поерзал и сделал неловкую попытку переменить тему разговора.

— Как дела наверху? Я был так здесь занят, что даже не посмотрел, как ваши пациенты.

— За последние сутки два новых случая — жалобы на сильную рвоту и аритмия.

— Вы поставили холтеровский монитор?

— Да, на суточный цикл. Потом у повара, Луазо, случился еще один приступ, на этот раз более тяжелый.

— Его положили в стационар?

Бишоп кивнула.

— Да. Но сейчас дел больше у Роджера.

— Что произошло?