Из грязи и золота (СИ)

У Клавдия Франга изуродованное отекшее лицо под бинтами и пересохшие губы. Он все время пытался с ней говорить. Иногда просил обезболивающих, иногда спрашивал, когда наконец умрет, но чаще всего говорил про дочь. Просил соврать, что он поправляется, иногда просил забрать ее в город, а иногда, забывшись, просил больше не увозить ее, оставить с ним. Орра не знала, как выглядит дочка Клавдия. Жаль, что у него есть дочь. Хорошо, что они не встречались.

У Марш Арто красный глаз и синяя светящаяся точка на повязке, бледная усмешка, жуткая меховая куртка в истекающей жаром пустыне. Она просила врать Полю в отчетах. Сказала, что если Поль узнает, что Клавдий поправляется, он его убьет. Говорила, что Карл Хоффель согласился, но у Карла Хоффеля не было троих детей и он явно не боялся Поля.

Орра закрыла лицо руками, попыталась вытереть слезы мокрыми пальцами. Нельзя, чтобы ее видели такой. Травмирующую демонстрацию непреодолимого негатива детям Дафна, даже оглушенная Полем, ей не простит.

Она не будет врать Полю. Ей жаль Клавдия, жаль его дочь, и даже Марш Арто как-то иррационально жаль, хотя жалеть виртуального ассистента — признак наступающего безумия, все равно что рыдать над сломанным тостером. Но она не будет врать Полю. И будет поступать так, как захочет Поль, а не она. Не Марш, не Клавдий. Даже не его дочь.

Орра снова всхлипнула, сорвала с шеи платок и вытерла лицо. Арто все же сука, знала ведь, что она по-другому не может, и все равно сегодня просила обманывать Поля, рассказывала, какой Клавдий хороший человек и как будет несправедливо, если Поль его убьет! Ну почему, ей и так страшно, тошно и мерзко от самой себя! За что Арто так с ней, неужели думает, что ей мало…

За дверью раздалась какая-то возня. Орра торопливо достала из кармана спрей от отеков и, зажмурившись, быстро обрызгала лицо. Вот так, теперь у нее просто красные глаза, как будто она всего лишь устала на работе.

Орра показала датчику браслет, и дверь медленно отъехала в сторону, обнажая холодную домашнюю темноту.

Молли и Хамиш должны были вернуться через час, Орра вызвала им няню. Дома остался только Меир, ему уже тринадцать, и Дафна разрешала оставлять его одного до шести часов. Иногда даже настаивала.

Орра не ждала, что Меир выйдет ее встречать. Он наверняка сидит в своей комнате, нацепив очки, и размахивает руками, управляя каким-нибудь шатлом в сетевой игрушке.

Ну и хорошо. Не нужно, чтобы он видел непреодолимый негатив. Она только проверит, все ли в порядке, и не будет его тревожить.

Орра скинула сандалии на циновке у входа, пригладила волосы и медленно прошла по гладким теплым плитам пола, пытаясь убедить себя, что все в порядке. Няня десять минут назад отправила ей фотоотчет, Меир никуда не выходил из дома, и за дверью его комнаты слышится привычный шорох консолей.

Она медленно провела ладонью по двери. Ее прикосновение словно стирало краску, и белый пластик в этом месте становился прозрачным. Меир не разрешал ей открывать дверь, но Дафна оставила такую возможность для физического контроля. Это было надежнее, чем доверять камерам, которые можно было завесить или взломать.

В комнате Меира было темно. Орра видела, что он сидит на платформе для выхода в сеть, спиной к ней, и его лицо лишь слегка подсвечено снизу. Он действительно размахивал руками, и все было хорошо, нужно затемнить пластик и идти на кухню варить кофе.

Но в последний момент Орра заметила, что кто-то сидит на его кровати. Темная, сгорбившаяся фигура, совершенно неподвижная, и Орра видела, что она неотрывно смотрит на ее сына.

— Аве, Дафна, — прошептала она. — Открой дверь.

— Установлен прямой запрет на нарушение личного пространства.

— Открой дверь, ребенку угрожает опасность, — громче сказала Орра.

Она знала, что стучать бесполезно — Меир не услышит через наушники. И направлять ему запросы, слать сообщения — он ничего не услышит и не примет.

— Я ничего не вижу, — сочувственно вздохнула Дафна. — Вам следует выпить эйфо…

— Там, на кровати кто-то сидит, ты что, не видишь, сука?! — рявкнула Орра, ударив ладонями в дверь. Меир вздрогнул и целое безумное мгновение она надеялась, что он сейчас отключится от сети, откроет ей и все будет хорошо.

— Никого нет, — оскорбленно доложила Дафна. — А ваш коммуникативный рейтинг понижен на двадцать баллов. Хотите, я позвоню вашему психотерапевту?

Орра не слушала. На кровати действительно никого не было. Теперь это, черное и горбатое, стояло прямо перед Меиром. А он не видел. Не мог видеть.

— Кто это, Дафна? — Орра изо всех сил старалась держать себя в руках. Если бы там был человек — Дафна бы знала, сказала бы ей, вызвала бы карабинеров, присвоив заявке высокий приоритет.

Если бы не Поль и его рыбья кость.

Орра почувствовала, как тошнота поднимается по горлу, а по затылку сползает что-то колючее и ледяное.

— В комнате, кроме вашего сына, никого нет, — ласково сказала Дафна. — А вам следует отойти. Вы нарушаете личное пространство, это, с учетом возрастных особенностей…

Черный силуэт протянул руку к Меиру. Дотронулся до его плеча.