Из грязи и золота (СИ)

Но слишком уж хорошо все складывалось.

— И кто тебя привел?

На этот раз Клавдий думал долго. Видно, история была непростая и с помощью карт ее рассказать не получалось.

Наконец, он вытащил карту, и Айзеку она не понравилась.

«Плут». Грязный красный камзол, синие пуговицы вместо глаз и черный, ехидный разлом рта.

Какая-то ерунда. Все слишком хорошо складывалось, только в последняя карта тревожила, а матушка, вечно юная Хенде Шаам, говорила «если что-то выглядит, как свежий финик, пахнет, как свежий финик и само идет в руки — значит, никакой это не финик». А еще она говорила, что если что-то выглядит, как дерьмо и пахнет, как дерьмо, то это точно дерьмо и есть.

Но Айзек не мог понять, на дерьмо это собеседование похоже или на финик. Айзек верил Клавдию, хоть и знал, что это ничего не значит.

В конце концов у него оставалось всего четыре дня. Пусть Поль Волански сам разбирается с его мотивами и пломбами. В конце концов, Поль со своей чудесной помощницей просто втихую прирежут его после переговоров. Нет человека — нет правительственной пломбы на профиле.

— Вы получите работу, — глухо сказал Айзек, а потом отключил модуляцию. — Приходи к реке на рассвете, там слева от третьего причала… Ничего нет, но ты где-нибудь там стой.

Он снял очки. Абра покачивалась у пристани. Грейс сидела рядом, от нее мятно пахло эйфориновыми каплями. Контейнер — мокрый и грязный — она прижимала к груди.

— Все хорошо? — спросил Айзек, радуясь, что голос теперь звучит нормально.

— Ага, — безмятежно ответила Грейс, а потом нахмурилась: — Слушай, а если меня карабинеры завтра остановят?

— Зачем? — не понял он. Паранойя Грейс переставала быть забавной. И, пожалуй, начинала раздражать.

— Ну-у-у… остановят. Спросят: чем вчера вечером занималась? И анализаторы включат, чтобы не соврала. Мне чего отвечать?

Глаза у нее были ясные и честные. Айзек смотрел на нее и мучительно соображал, чего ей надо-то вообще, а в ясных и честных глазах Грейс все больше читалось разочарование.

И Айзек понял. Улыбнулся, подался вперед и поцеловал ее. Контейнер с глухим стуком упал на дно и закатился под сидение.

Обязательный блок социальной рекламы

Город — это вы.

Для чистых улиц.

Для обновляющейся иллюминации.

Для снижения рекламного шума.

Для поддержки солнечных фильтров и системы кондиционирования.

Для каждого из вас.

Для всего, что делает город лучше: фонд благоустройства имени К. Цаханассьян.

Фонд благоустройства К. Цаханассьян: в скрытой вкладке всего одно условие.

Глава 5. Настоящий звук

Младший Эддаберг по-прежнему дрейфовал где-то в пустоте. Арто не смогла найти ни одной карты, только схематичные наброски с намертво заблюренными подписями. Раньше ее мир состоял из цепочки городов Низшего сегмента — Эддаберг, Эльбейн, Валейн, Дабрин. Где-то — далеко, куда не хватит рейтинга добраться — Охло, Нибиз, курортные Лорло, Стольхейм и Наррат. Теперь цепочку словно подняли, а потом бросили на стол — она сложилась в другие узоры и петли. Младший Стольхейм стал Средним, а за ним Охло и Дабрин.

А вокруг цепочки — пустота. Словно никто туда не уходил. А может, уходил, но не возвращался.

Арто пыталась восстановить карту по обрывочным данным Поля Волански и подобных ему торговцев. Они обменивались не только данными, но и физическим товаром, но цепочки поставок было трудно отследить — они скрывались от Дафны, а значит, и от нее тоже. Но физические границы все равно были для нее бесполезны. Не пойдет же она к Леопольду пешком.

Она усмехнулась и постучала мундштуком серебристой трубки по краю стола. Над белой столешницей заворачивался в колечки серебристый дым.

Арто стала тратить слишком много ресурсов на имитацию жизни. Даже наедине с собой. Наверное, стоило проанализировать, какие алгоритмы заставляют ее это делать, но это тоже требовало ресурсов. А у Арто были дела поважнее.

Неделю назад Клавдий что-то нашел. Она видела это вместе с ним — серую дымку в белом тумане, навязчивую химическую нотку в ольфакторном восприятии. Клавдий ее не узнал, а Арто, проанализировав сбой и то, как программа преобразовала запах, решила, что больше всего это похоже на концентрированное горючее, которым Марш когда-то заряжала пауков. В тот момент все ее визуализированные аватары одновременно улыбнулись. Кто-то тут же стер помощника и даже отправил жалобу, но Арто не стала разбираться, в какой момент она некстати улыбнулась.

Главное — Клавдий что-то нашел. Значит, все сработало как надо — Тамара сказала правильные слова и они дали правильный результат. Он стал работать усерднее. Может, стал менее осторожен, но Арто пока удавалось скрывать его мелкие проколы. Если дойдет до крупных — она придумает, что делать. Главное, чтобы он работал.

«Из-за таких выходок тебя и убили, дура!» — алгоритмы сгенерировали запись, потому что здесь полагалось засомневаться.

«Убили».

Рихард перестал проходить процедуры омоложения. Перестал считать лицо инструментом и позволил себе стареть. Арто склонила голову к плечу, а потом смахнула запись, рассыпав над столешницей голубые искры.

«Дура».