Из ГУЛАГа - в бой

Отбывая наказание в лагере, И. П. Петухов умер 30 мая 1942 года. Как умер? Об этом уже никто никогда не узнает, никто уже не поведает. Возможно, что обессилевшего зэка, отставшего от колонны, застрелил конвоир. А может, придушили уголовники за несчастную пайку хлеба… Вполне вероятно, что было и так, как описывает в своем письме отсидевший 10 лет в ГУЛАГе Н. С. Демьянов: «…Здесь я впервые наблюдал и поразился, как тихо умирают голодной смертью. Накроется с головой одеялом или отвернется к стене и затихнет навсегда»^[69].

Как и у Магера, немногим более года продолжался «глоток свободы» у комдива А. А. Тальковского. До своего первого ареста в конце декабря 1937 года Александр Александрович командовал 3-й Крымской стрелковой дивизией. Основанием к аресту послужили показания арестованных «врагов народа», вчерашних сослуживцев по ХВО – командира 23-й стрелковой дивизии комбрига И. Ф. Куницкого и заместителя командующего комдива B. C. Погребною, а также заместителя начальника штаба округа комбрига В. В. Ауссем-Орлова. Первоначально Тальковский обвинялся «всего-навсего» в принадлежности к антисоветскому военному заговору и проведении шпионской деятельности в пользу немецкой разведки^[70].

По национальности А. А. Тальковский был татарин, что не преминули использовать в своей работе следователи НКВД. Уже в процессе следствия в 1937–1939 годах к делу были приобщены показания нескольких участников так называемой контрреволюционной националистической татарской организации, в том числе комдива Я. Д. Чанышева, изобличавшие Тальковского в принадлежности к указанной организации^[71].

Как видно из материалов дела, в начале следствия Тальковский в предъявленном ему обвинении виновным себя признал полностью и показал, что в заговор он был вовлечен командармом Якиром. Одновременно он назвал в числе своих «сообщников» начальника штаба дивизии майора А. П. Кравченко, командира 7-го стрелкового полка майора И. А. Руба-нюка, начальника военно-хозяйственного снабжения майора С. В. Зайцева, начальника ветеринарной службы военврача 1-го ранга В. А. Громкова и начальника финансовой части Щербакова, заявив при этом, что все названные лица в состав антисоветской организации были завербованы лично им. В последующем, однако, Тальковский от этих показаний, данных им в Крымской тюрьме (г. Симферополь) отказался, утверждая, что участником военного заговора он никогда не являлся и никакой преступной работы против Советской власти не проводил. Решительно отвергал он и обвинение в том, что будучи участником заговора, проводил вредительство в дивизии^[72].

Несмотря на все ухищрения следователей связать концы с концами и подвести Тальковского под серьезную статью Уголовного кодекса, сделать это им так и не удалось – обвинения в его адрес легко рассыпались при первой же серьезной проверке. Например, комбриг И. Ф. Куницкий узнал о принадлежности Тальковского к заговору от комкора С. А. Туровского, однако по показаниям последнего бывший командир 3-й Крымской стрелковой дивизии совсем не проходит. Другое обстоятельство – члены так называемой националистической татарской организации в ходе следствия от своих показаний отказались, и уголовные дела на них были прекращены. Командарм 1-го ранга И. Э. Якир, якобы завербовавший в заговор Тальковского, на самом деле никаких показаний на этот счет не давал^[73].

Убедившись в шаткости позиций обвинения в адрес каждого отдельно взятого арестанта, подчиненные Л. П. Берии в начале мае 1939 года объединяют дела девяти человек, проходивших по делу Тальковского, в одно следственное производство, надеясь тем самым создать эффект серьезной деятельности по раскрытию крупной вредительской организации в одной дивизии ХВО. Военная прокуратура округа почему-то «не заметила» вопиющих нарушений в данном деле, на что ей и было строго указано со стороны ГВП. Такая щепетильность Главной военной прокуратуры в октябре 1939 года и удивляет, и настораживает – ведь раньше (в 1937–1938 годах) такого там служебного рвения не наблюдалось.

В результате следственное (групповое) дело № 4882, полученное ГВП от военной прокуратуры ХВО для направления по подсудности в Военную коллегию, возвращается обратно в Харьков с задачей выполнения в полном объеме статьи 206 УПК.