Из истории культуры древней Руси

XIX. Если бросить взгляд на весь праславянский мир лужицко-скифского времени, то мы увидим, что обе его половины переживали на этом этапе (особенно во второй его фазе VII–III вв. до н. э.) значительный подъем и полное развитие всех институтов высшей, последней стадии родо-племенного строя. И там и здесь выделились воины, было построено много крепостей, создано железное и стальное оружие и доспехи, возникло существенное различие в имуществе и погребальных почестях. Не исключено, что область праславян в это время несколько расширилась не только за счет движения невров на северо-восток, но и за счет Балтийского Поморья на восток и преимущественно на запад от устья Вислы.

Взаимоотношения праславян лужицкой зоны и скифской зоны недостаточно изучены. Воздействие лужицкой культуры хорошо прослеживается вплоть до Западного Буга. Но отдельные вещи лужицкого происхождения встречены на Верхнем Днестре и Днепре, в земле борисфенитов (Я. Домбровский, 1972).

Хорошо известно и обратное движение: на территории лужицких племен вплоть до Одера и излучины Дуная встречены скифские стрелы, оружие и украшения. При полном сходстве материальной культуры собственно скифов (кочевников) и условно носивших скифское имя лесостепных праславян (земледельцев) трудно сказать, впредь до более детальных исследований, к какой половине скифского мира относятся эти скифские вещи. Несомненно одно: западные вещи достигали крайнего восточного предела праславян, а восточные достигали западного предела.

XX. Те глубокие социальные изменения в праславянском обществе, которые фиксирует археологический материал для I тыс. до н. э., заставляют нас еще раз вернуться к важной проблеме древних племенных союзов. То обстоятельство, что в недрах праславянского ареала вызрела определенная устойчивая (до XII в. н. э.) и повсеместная для всего праславянского мира форма наименования больших племенных союзов, однако отличная от позднейших наименований эпохи расселения, обязывает нас рассмотреть локальные археологические группы скифо-лужицкого времени в сопоставлении с известными нам по имени и местоположению союзами славянских племен.

Проведя такое сопоставление, мы видим, что все крупные локальные группы, выделяемые археологами (И. Костшевский, В. Хмелевский, К. Яжджевский, 1965; А.И. Тереножкин, В.А. Ильинская, 1972), точно соответствуют племенным союзам с именами архаичного типа. Для того чтобы перечень племен имел единую основу, можно ограничиться только перечнем летописца Нестора:

Поляне (ляхи) — восточновеликопольская группа лужицкой культуры;

Поморяне — восточнопоморская группа лужицкой культуры;

Лужичане — бяловицкая группа лужицкой культуры;

Мазовшане — мазовецко-подлясская группа лужицкой культуры.

Поляне — киевская и ворсклинская группы скифской культуры;

Бужане — подольская группа скифской культуры;

Древляне — волынская группа скифской культуры;

Волыняне — поздневысоцкая группа скифской культуры.

Из крупных племенных союзов, не названных Нестором, следует, упомянуть полное соответствие среднесилезской лужицкой группы слезянам и малопольской группы — вислянам.

Первичное формирование обширных и устойчивых племенных союзов — показатель высокого развития праславянского общества.

Ко времени первых письменных свидетельств о венедах (Тацит, Плиний) многочисленные праславянские племена проделали уже большой полуторатысячелетний путь, знавший более яркие этапы, чем тот, на котором их застали римские писатели.

Совместные усилия археологов и лингвистов смогут полнее раскрыть интересные исторические судьбы праславян.

* * *

Опубликовано: История, культура, этнография и фольклор славянских народов. (VIII международный съезд славистов. Загреб-Любляна, сентябрь 1978 г. Докл. советской делегации). — М., 1978.

Путешествие Геродота в Скифию

Покорив Вавилон, персидский царь Дарий I Гистасп намеревался начать завоевание греческих земель. Предварительно, для обеспечения тыла, царь решил подчинить себе фракийцев и скифов. В 514 г. состоялся грандиозный поход, во время его войска Дария прошли от Византии до Дона, сделав 600 км по Фракии и почти столько по Скифии.

Геродот из Галикарнасса спустя 60–70 лет после событий писал историю греко-персидских войн. У Геродота не было возможности, подобно позднейшим историкам, рыться в архивах и выискивать документы — архивов еще не было, — и он, очевидно достаточно богатый человек, должен был предпринять серию путешествий по всем морям и землям, где происходили многочисленные битвы. Он старался идти по следам полководцев (рис. 2).

Рис. 2. Предполагаемый маршрут Геродота.

Очевидно, историк был и во Фракии, и в Скифии, так как посвятил обширный раздел своей «Истории в девяти книгах» скифскому походу Дария и сообщил множество ценных и подробных сведений.