Из истории культуры древней Руси

Позор любимой сестры, оберегавшей год тому назад Ярослава от жестокости Святополка, — это тоже укор Ярославу, который возглавлял «множество вой», но не смог проявить обычной распорядительности полководца. Его полки оказались не построенными вовремя, и в результате сестра его стала наложницей победителя, а ее естественный защитник, брат Ярослав, вместо того чтобы оборонять Киев, ускакал в Новгород, а оттуда собрался бежать за море, к варягам.

Здесь в «Остромировой летописи» освещается самый драматический момент борьбы Новгорода против князя, за независимость. Когда Ярослав пытался сесть на корабль, выступил уже известный нам посадник Константин Добрынин с новгородцами, и они привели в негодность корабли Ярослава, заявляя, что Новгород хочет продолжать борьбу за Киев. Летописец подробно пишет о том, как новгородцы собирали специальный налог для найма кондотьеров-варягов.

Рассказ о победе над Святополком записан, вероятно, со слов очевидца. Это единственное место в «Остромировой летописи», где Ярослав показан хорошим полководцем. Но следует отметить, что стиль этого рассказа отличен от основного текста и имеет эпический оттенок. Шахматов предполагал, что рассказ о победе над Святополком восходит к более ранней новгородской летописи — 1017 г.[114]

Результат победы Ярослава «Остромирова летопись» рассматривает, прежде всего, с точки зрения новгородцев. Победители-новгородцы были щедро награждены и в качестве главной награды получили от Ярослава какую-то «Правду» и «Устав» — документы, ограждавшие их права.

В Комиссионном списке Новгородской летописи в этом месте под 1016 г. помещена «Русская Правда». Конечно, это было сделано позднейшим сводчиком и несколько искусственно, так как сюда попала и «Правда Ярославичей» (около 1072 г.), но давно уже высказывалась мысль, что с новгородскими событиями 1016 г. связана «Древнейшая Правда», состоящая из 17 статей, посвященных различным городским происшествиям (убийство, нанесение увечий, оскорбления действием, угрозы, захват чужих коней и оружия и т. п.)[115].

В списке защищаемых «Правдой» лиц упомянуты различные социальные группы и жители разных сторон (русин-киевлянин и словенин-новгородец), но ничего не говорится о варягах. Статья 10-я специально оговаривает неполноправность варягов[116]. Прав Л.В. Черепнин, считающий, что «Правда Ярослава» «ставит своей задачей тщательную и заботливую защиту местного населения от вооруженных варяжских дружинников»[117]. Быть может, одной «Правдой» не ограничивались «конституционные» трофеи новгородцев: ведь упомянут еще и «Устав», который мог определять нормы взаимоотношений Новгорода и Киева.

Включение в летопись документов, полученных новгородцами от Ярослава, создает в тексте известную цезуру. Впечатление цезуры усиливается вставкой, сделанной подобострастным церковником (см. выше), перечислившим все заслуги Ярослава за полтора десятка лет. Шахматов полагал, что вписанием ярославовой грамоты кончалась завершенная в 1017 г. летопись, которая велась при владычном дворе епископа Иоакима[118]. Не отрицая в принципе возможности существования новгородской летописи начала XI в., никак нельзя признать ее епископской. Все разобранные выше сведения носят чисто светский характер: герои событий никогда не обращаются ни к богу, ни к святым. Ни в рассказах о ранней истории Новгорода, ни в повести о плохом княжении Ярослава нет ни одной черты провиденциализма, неизбежного в церковной литературе.

Перед нами произведение, вышедшее не из епископского окружения, а из новгородской боярской среды. Это подтверждается, хотя и печальным, но очень точным рассказом о судьбе политического вождя новгородского боярства, организатора помощи Ярославу посадника Константина Добрынина.

То, что летописец не сообщает ничего ни о причине княжеского гнева, ни о виновности посадника Константина, которая могла бы как-то обелить неблагодарного князя, свидетельствует о том, что автор «Остромировой летописи» не стремился оправдать Ярослава и сохранил для потомков лаконичную, но точную, протокольную запись, внесенную в текст уже после казни Константина. Время ареста и казни посадника Константина нам достоверно не известно. Запись об этом находится в нарушенном месте летописи и явно не может относиться к 1019 г., так как тогда нужно было бы признать, что арест произошел в 1016 г., а мы знаем, что вмешательство Константина в дела Ярослава происходило в 1018 г.