Из истории культуры древней Руси

Вершиной его творчества можно признать три предсмертных слова князя Константина (сохраненных Никоновской летописью и Татищевым), обрисовывающих облик идеального князя в его отношении к законам, боярству, подданным, к войне и миру. Даже если сам Константин, князь-историк, оставил какие-то рукописи, вроде поучения детям, то включение их в летопись, их окончательная обработка должны были быть делом Даниила. На этой стадии обрисовка идеального князя становилась уже полемическим выступлением, так как фигура умершего Константина неизбежно (и сознательно) противопоставлялась оставшимся братьям — Юрию и Ярославу Всеволодичам, далеким от идеального образа.

Сопоставление «Слова Даниила Заточника» с летописями позволило нам проследить литературную судьбу этого замечательного и своеобразного писателя на протяжении четырех десятков лет. Неопытным владычным отроком начинал он этот путь тогда, когда восходила звезда политического могущества Всеволода Большое Гнездо. Смелым полемистом, полным молодого задора, ушел он от гнева бояр, оставив в летописи блестящий след своего художества. При помощи умной, искрометной челобитной, где чужая мудрость была использована, как самоцветы при создании целостной вещи златокузнецом, Даниил вырвался из заточения и, очевидно, получил возможность широко использовать свои способности писателя, оратора, дипломата.

Владимир, Рязань, Новгород, Переяславль Русский, может быть Киев и Чернигов, и снова Владимир — вот перечень тех крупнейших русских городов, судьба которых заносилась им, быть может по личным впечатлениям, на страницы своих повествований. Вторая половина жизни Даниила прошла в старинном Ростове при дворе Константина Мудрого, которому Даниил отдал весь свой панегирический талант. Владелец огромной библиотеки, ученый, сам писавший «дела древних князей», собравший вокруг себя целый кружок ученых людей, Константин должен был вызывать искреннее восхищение такого начитанного и талантливого писателя, как Даниил Заточник.

К нашему сожалению, мы слишком мало знаем об этом интереснейшем учено-литературном кружке начала XIII в. Участие в нем Даниила Заточника на правах княжеского историографа вполне вероятно. Могли находиться в этом кружке и будущий автор «Слова о погибели земли Русской», и автор первого русского романа — «Повести о Петре и Февронии», герой которого князь Давид Муромский неоднократно попадал на страницы летописи Даниила (1185, 1186, 1207 гг.).

Можно только пожалеть, что пожар Владимира 1227 г. уничтожил двор князя Константина Всеволодича и построенный им в 1207 г. Михайловский монастырь («в нем же трудилися иноки русские и греки, учаще младенцев и погорели книги многие, собранные сим Константином Мудрым»)[249]. «Великого сожаления достойно, — добавляет В.Н. Татищев, — что сия преизящная библиотека сгорела, особливо его История и описание земель погибло…»

Тем драгоценнее для нас «Слово Даниила Заточника» и владимиро-ростовское летописание, позволяющее гипотетически восстановить облик одного из интереснейших русских писателей рубежа XII–XIII вв.

* * *

Опубликовано: Археографический ежегодник за 1970 г. М., 1971.

Миниатюры Радзивиловской летописи и русские лицевые рукописи X–XII вв.

«Окнами в исчезнувший мир» назвал миниатюры Радзивиловского списка один из исследователей этих замечательных рисунков А.В. Арциховский. Нам очень важно знать, какую Русь увидим мы в эти окна? Будет ли это один из русских городов эпохи Ивана III (к которой относится бумага рукописи) или же Владимир времен Всеволода Большое Гнездо, а может быть, и другие города более раннего времени?

Радзивиловская лицевая рукопись создана в конце XV в. как копия Владимирского лицевого же свода 1206 г., составленного при Всеволоде (умер в 1212 г.). Свод этот датировали 1212 г., 1215 г. или менее определенно «началом XIII в.». Свод Всеволода представляет собой соединение разных частей русского летописания X–XIII вв.: начинается он «Повестью временных лет» (содержащей свод 997 г., киевские летописи XI в., повесть о Печерском монастыре и повесть об усобицах 1097–1100 гг.), а для XII в. включает в себя извлечения из киевских, переяславско-русских летописей, повесть об убиении Андрея Боголюбского и летописание его братьев Михаила и Всеволода Юрьевичей, доведенное до 1205 г. Последним событием, описанным (но не иллюстрированным) в этой летописи, является смерть жены князя Всеволода княгини Марии Шварновны 19 марта 1205 г. и погребение ее в Успенском соборе (л. 244 об.). Последняя по времени миниатюра иллюстрирует событие (пострижение в монахи великого князя Рюрика), относящееся к зиме 1204/06 гг.[250]

Радзивиловская рукопись, украшенная 618 цветными миниатюрами, является копией свода 1206 г., сделанной в конце XV в. О месте, где производилось копирование, исследователи спорят (Смоленск? Новгород? Москва?). В копировании рисунков принимало участие несколько мастеров[251].