Из истории Москвы 1147-1913

Алексей Михайлович много заботился об обучении не только своих сыновей, но и дочерей, коим в учителя дал ученого Симеона Полоцкого. В новый (1 сентября) 1674 год он объявил старшего сына, тринадцатилетнего царевича Феодора, своим наследником. «Действо» (церковно-государственный обряд) происходило в этот раз на Красной площади, в присутствии двора, духовенства, народа и иноземцев. При этом царевич поздравлял отца и патриарха с Новым годом и говорил речь. Царевича показывали в этот день в Архангельском соборе иностранным послам и находившимся в Москве малороссиянам (сыновьям гетмана Самойловича).

Медаль на рождение Петра I.

За два года перед тем, 30 мая 1672 года, родился царевич Петр. Народ в своей песне так сказывал об этом событии:

Как светел, радостен в Москве
Благоверный государь Алексей, царь Михайлович,
Народил Бог ему сына, царевича Петра Алексеевича,
Первого императора на земле…

Ранним утром колокола Кремля и Москвы разнесли повсюду весть об этом событии, и царь-отец уже в 5 часов утра был на благодарном молебне в Успенском соборе и ходил к Михаилу Архангелу и в Вознесенский и Чудов монастыри. В Благовещенском соборе возвел в окольничьи отца царицы Кирилла Нарышкина и ее воспитателя Матвеева. Во дворце в этот день угощали бояр и думных людей и других поздравителей водкой, фряжскими винами и плодами, а 1 июля был обед для бояр в царицыной палате. 29 июня в Чудовом монастыре происходило крещение младенца; крестным отцом был брат царевича Феодор, а крестной матерью тетка, царевна Ирина Михайловна. На следующий день был крестильный стол в Грановитой палате. Так встречен был в Москве на заре своей жизни Петр I…

Царь Алексей Михайлович еще с пятилетнего возраста начал учиться грамоте. С этого времени, кроме разных игрушек и музыкальных инструментов, дедушка его Филарет Никитич и бояре стали дарить ему книги, а отец приставил к нему в учителя дьяка Василия Прокофьева, который прилежно учил его чтению, письму и даже церковному пению. По дошедшим до нас сведениям, ученье его заключалось в чтении книг Св. Писания и церковного богослужения. При живых способностях и любознательности царственного ученика учебные годы не пропали для него даром. Разнообразным чтением и беседами с образованными людьми он всю жизнь пополнял свои познания. По смерти своего отца, он заметно выдавался из ряда своих современников своим умом и интересом к образованию. Молодой государь не только писал отличным, как мы видели, почерком, но имел склонность к писательству. Он любил писать длинные письма, выражавшие способность живо подметить и картинно передавать свои мысли и чувства. Немало осталось от него записок, заметок и даже описаний походов, московских событий и даже случаев на охоте и т. д. Государь любил и устно говорил речи, как, например, при отпуске воевод в поход и при других торжественных случаях. Даже в одном письме его к Ромодановскому мы видим опыт царя писать стихами…

Царь сочувствовал развитию на Руси образования и ее сношениям с государствами Запада, начиная с Франции и Германии, и Востока, кончая Китаем и Индией, и не чуждался перемен и нововведений.

Нечего и говорить о том, что царь Алексей Михайлович не мог быть сторонником того умственного застоя, который выразился в расколе, в протопопе Аввакуме и им подобных, и готов был содействовать насаждению в России школ и разных нововведений, поддерживал и приближал к себе лиц такого же направления.

Представителями их являются патриарх Никон, Ф. М. Ртищев, А. А. Ордин-Нащокин и А. С. Матвеев. Пред этими русскими людьми открывались два пути образования: один греко-славянский, верный началам православия, другой путь — западный, проложенный в чуждом нам католическом и протестантском мире.

Запад пережил уже к этому времени эпохи открытий и изобретений, возрождения наук и искусств и реформации. Ко времени Алексея Михайловича Италия, например, выставила уже не только предтеч Возрождения, какими были Данте, Петрарка и Боккачио, и великих художников Возрождения, какими являются Рафаэль, Микеланджело, Леонардо да Винчи, таких представителей науки, как Макиавели и Галилей; Германия — Эрамза и Рейхлина, Коперника и Кеплера; Франция — Декарта и Рабле, а там начался славный век Людовика XIV, с Корнелем, Расином, Мольером и другими; Англия уже имела Шекспира, Бэкона, Мильтона, Ньютона и других.

Боярин Матвеев.