Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

17 марта 1836 г. Пушкин сообщает Вяземскому о цензурных вырезках из заграничных писем А. И. Тургенава «Хроника русского»: «Но бедный Тургенев!..все политические комержи его остановлены. Даже имя Фиески и всех министров вымараны; остаются одни православные буквы наших русских католичек да дипломатов. Однако я хочу обратится к Бенкендорфу — не заступится ли он?» (567-8). О Тургеневе, его «Хронике русского», публикацию которой Пушкин пытается отстоять, идет речь и в письмах М. А. Дондукову-Корсакову и А. Л. Крылову (18,20–22 марта 1836 г.) (568-9).

Дондуков-Корсаков стремится поставить Пушкина под свой непосредственный контроль, явно недоброжелательный. Он предлагает, чтобы в затруднительных случаях поэт обращался лично к нему. В ответе Дондукову от 6 апреля 36 г. Пушкин вежливо, но решительно отклоняет предложение. Начинает он с комплиментов, пишет о благосклонном снисхождении, о покровительстве Дондукова (эти уверения можно счесть за лесть, а можно и за насмешку). Но предложение обращаться лично к нему не принимает (ситуация напоминает случай, когда Бенкендорф пожелал стать цензором Пушкина). Пушкин отклоняет предложение Дондукова: во-первых ему «совестно и неприлично поминутно беспокоить Ваше сиятельство ничтожными запросами, между тем как я желал бы пользоваться правом, Вами мне данном, только в случаях истинно затруднительных и в самом деле требующих разрешения высшего начальства»; во-вторых «таковая двойная цензура отнимет у меня чрезвычайно много времени, так что мой журнал не может выходить в положенный срок»; поэтому он просит разрешения «выбрать себе еще одного цензора; дабы таким образом вдвое ускорить рассматриванье моего журнала, который без того остановиться и упадет» (572). Просьба была удовлетворена, вторым цензором назначен П. И. Гаевский. Первым остался А. Л. Крылов.

Из письма Дондукову-Корсакову от второй половины апреля 1836 г. видно, что цензура не пропустила статью Д. В. Давыдова «Занятие Дрездена, 1831 года»? («О партизанской войне») и передала ее в военную цензуру. Та не разрешила статью, так как в ней критиковались отдельные военачальники и оправдывались поступки Давыдова. В Августе 1836 г. в письме Д. В. Давыдову (Черновое) Пушкин писал: «Ты думал, что твоя статья о партизанской войне пройдет сквозь цензуру цела и невредима. Ты ошибся: она не избежала красных чернил. Право, кажется, военные цензоры марают для того, чтоб доказать, что они читают. Тяжело, нечего сказать. И с одною цензурою наплачешься; каково же зависеть от целых четырех? Не знаю, чем провинились русские писатели, которые не только смирны, но даже сами от себя согласны с духом правительства. Но знаю, что никогда не бывали они притеснены, как нынче: даже в последнее пятилетие царствования покойного императора, когда вся литература сделалась рукописною благодаря Красовскому и Бирукову. Цензура дело земское; от нее отделили опричину — а опричники руководствуются не уставом, а своим крайним разумением» (575, 594, 750-51). Помимо общей цензуры, статьи «Современника» нередко передавали в цензуру военную, духовную, министерства иностранных дел, министерства двора.

18 июня 1836 г. Пушкин пишет А. А. Краевскому о перестановке статей в «Современнике», т. к. некоторые из них еще не переписаны «и в тисках у Крылова не бывали» (589). О цензуре содержатся упоминания и в других письмах Пушкина за 1836 г. (первая половина августа Крылову, июль-август Краевскому и др.).

Но все же «Современник» приносит Пушкину большое удовлетворение. Он всё более увлекается делами журнала. 27 мая пишет Нащокину: «Второй № ''Современника'' очень хорош <…> Я сам начинаю его любить и, вероятно, займусь им деятельно» (584). Своё обещание Пушкин выполняет. 3-й № «Современника» — блестящий. В нем отчетливо ощущается направляющая рука Пушкина. Переговоры и переписка его с авторами, отраженная в письмах (См. три тома исследователя В. Е. Евгеньева- Максимова о «Современнике». Там вначале статья Д. Е. Максимова о пушкинском «Современнике». См. также статью Эткинда о пушкинском «Современнике» в Парижском сборнике и. мою статью о двух программах пушкинского «Современника»).

К 1836 г. относится и ряд стихотворений, которые не напечатаны при жизни Пушкина. Но если бы их подали в то время в цензуру, они вряд ли бы увидели свет. Одно из них, по мнению Лемке, — насмешка над Бенкендорфом (522). В конце мая 1836 г. на обозрение была выставлена картина Брюлова «Распятие». Бенкендорф «для порядка» приказал приставить к ней двух часовых. 1 июня 1836 г. Пушкин пишет стихотворение «Когда великое свершилось торжество» («Мирская власть»). Оно содержит строки, которые цензура ни за что не разрешила бы: