Из истории синтаксиса русского языка

В древнерусском языке глаголы чувства, мысли, речи нередко управляли винительным падежом в значении прямого объекта (предмет мысли, чувства, речи и т. п.); эти же глаголы в древнерусском языке управляли и предложной формой «предлог о плюс местный падеж» или «предлог про плюс винительный падеж» в значении непрямого объекта; причем строгой дифференциации этих двух объектов древнерусский язык не знал: винительным падежом выражался не только объект прямой, ближайший, который испытывает на себе действие субъекта, но и непрямой объект, дальнейший, который не испытывает на себе действие субъекта, но который находится лишь сфере интересов субъекта; в современном языке мы строго различаем объект прямой и непрямой объект: слышать песню, узнать счастье и слышать о песне, узнать о счастье; в первом случае объект имеет непосредственную связь с субъектом; эту связь осуществляет глагол: глагол выражает действие субъекта, которое имеет назначением и целью прямой объект, с которым субъект через действие, выраженное глаголом, имеет прямое общение и связь; во втором случае объект не имеет непосредственной связи с субъектом; глагол не имеет назначения установить такую связь: глагол выражает действие субъекта, которое имеет назначением ввести объект в поле интересов субъекта, без установления непосредственной связи последнего с первым.

В древнерусском языке, как сказано, строгой дифференциации этих двух объектов не было, и винительный употреблялся в случаях, в каких современный допускает только предложную форму или какую-либо другую замену винительного, например:

Слышати: Слышав насилье (=о насилии) от князь. (I Новг. л., син. сп.) Тогды же слышав Володимирко (=о Володимирке) идуча в Русь поиде г Кыеву. (Лавр. л.) Половци же услышавше всю землю Русскую идуще (=что вся земля Русская идет), бежаша за Дон. (Лавр. л.) Пошел бѣ Гюрги в Русь, слыша смерть (=о смерти) Изяславля. (Ипат. л.) Слышав же Ярослав волхвы (=про волхвов, что появились волхвы), приде Суздалю. (Лавр. л.)

Сравните в диалектах: «А зачем сразу мне погреб не сказал». «И ен подумал воўка серого, и воўк набежаў и его взяў».

В древнерусском языке винительный падеж употреблялся для обозначения предмета, который логически является причиной, вызвавшей действие, обозначенное глаголом:

Мьщю русьскую землю (=за русскую землю). (Лавр. л.) Оже ли не будетъ кто его мьстя (=не будет того, кто мог бы за него мстить), то положите за голову 80 грвнъ. (Р. П., син. сп.)

Винительный падеж после глагола мстить в значении предмета, из-за которого происходит мщение, широко употреблялся в литературе XVIII века. Такое употребление винительного падежа в XVIII веке представляет собой отражение грамматических традиций старой литературы:

Готовы всегда на твое поражение, если оно отмстить порабощение человека (=за порабощение человека). (Радищев.)

Такое традиционное употребление винительного падежа встречается в единичных случаях и в XIX веке; например, у Пушкина в «Полтаве»: Отмстить поруганную дочь.

Винительный падеж того же значения употреблялся в XVIII веке и при других глаголах, например при глаголе заступить в значении заступиться за кого-либо:

Если закон или не в силах его (человека) заступить (=заступиться за человека), или того не хочет…, тогда пользуется гражданин природным правом. (Радищев.) Они, соболезнуя о участи молодого крестьянина…, его заступили (=заступились за него). (Радищев.)

В литературном языке XVIII века и начала XIX винительный падеж употреблялся при глаголах, которые теперь управляют другими падежами без предлогов или с предлогами, например:

При глаголе проникать: Проникну сию сплоченную толпу. Радость проникла сердца всех быстротечно. (Радищев.)

При глаголе управлять, править: Кто вел его на Геликон, И управлял его шаги. (Державин.)

Утраты и ограничения в употреблении дательного падежа и развитие предложных конструкций. Дательный падеж также утратил некоторые значения. Так, в древнерусском языке был дательный приименный падеж, который употреблялся для выражения принадлежности, так называемый «дательный принадлежности»:

Се имена воеводам их. (I Новг. л., син. сп.) И бысть очи ему, яко невреженѣ. (Там же.) Копье лѣте сквозѣ уши коневи. (Лавр. л.) Дом мой дом молитвѣ прозовется. (Там же.)

Употребление дательного принадлежности практиковалось вплоть до XVIII века:

Збору деньгам на их жалованье удобнѣе быть у Ивана Батурлина. (Пис. и бум. Петра I.)