Из истории советской философии: Лукач-Выготский-Ильенков

Но в новых исторических условиях эта идея приобретает новый вид и направленность, которые и придал этой идее Ленин. Он видел, что естествознание само по себе не может противостоять всяческому мракобесию, религиозному и идеалистическому мировоззрению. И он определенно заявляет о том, что «без солидного философского обоснования никакие естественные науки, никакой материализм не может выдержать борьбы против натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного миросозерцания» [256]. Под «философским обоснованием» Ленин всюду имеет в виду подведение под естествознание диалектической методологии, а не какой-то неопределенной абстрактной «философии». В том числе и материалистической: сам материализм в современных условиях становится невозможен без диалектики.

Но главное, что необходимо иметь в виду, – это то, что речь у Ленина идет о философском (диалектико-материалистическом) обосновании естествознания, а не наоборот. Впоследствии эта идея Ленина оказалась перевернутой: стали говорить, что философия должна основываться на естествознании. Но ничего подобного у Ленина не было никогда. Это естественнонаучный материализм и позитивизм основываются на естествознании, но не марксистская философия, не диалектический и исторический материализм.

Не у естествознания должны учиться диалектики и материализму естествоиспытатели, а у Маркса и Гегеля. Чтобы стать сторонниками философии Маркса, «сотрудники журнала «Под Знаменем Марксизма» должны организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения» [257]. И если, как замечает Ленин, современному естествознанию, которое переживает период крутой ломки, без философских выводов не обойтись [258], то именно поэтому для этих выводов требуется диалектико-материалистическое обоснование. И приведенный Лениным пример со статьей П.Сорокина говорит о том, что из одних и тех же фактов можно делать разные выводы, если при этом пользуются разной «философией». Когда Сорокин из факта увеличения числа разводов после революции делает вывод о падении нравов, то он исходит из той казенно-бюрократической морали, которая в любом расторжении брака видит результат распущенности. Но в этом же факте можно видеть и результат освобождения брака от казенно-бюрократических рамок и имущественной зависимости женщины и детей от мужчины.

Точно так же, как показал Ленин еще раньше, в работе «Материализм и эмпириокритицизм», из одних и тех же фактов, поставляемых естествознанием, можно делать совершенно разные и даже противоположные выводы, если при этом исходят из разных методологических и мировоззренческих установок. Из факта делимости атома можно сделать вывод, что «материя исчезла», а можно сделать вывод, что просто исчез тот предел, до которого мы до сих пор знали материю. «Философские выводы» из естествознания зависят от заранее принятой философии и никогда не могут быть совершенно свободными от нее. И явный отказ от всякой «философии», от всякого философско-теоретического метода обобщения естествознания, с необходимостью ведет к эмпирическому обобщению, а эмпирическое обобщение естествознания в конце ХIХ – начале ХХ столетий как раз и привело к физическому идеализму, т.е. к выводу о том, что «материя исчезла». Хотя эмпиризм провозглашает отказ от всякой «философии», это тоже философия, это тоже общая установка, из которой проистекают определенные философские выводы. Только какие, вот в чем вопрос.

Основой союза философии и естествознания, если о таковом вообще можно говорить, может быть только материалистическая диалектика, только она может дать форму теоретического мышления, соответствующую современному естествознанию. Вот в чем состоит идея Ленина, а не в том, чтобы строить какую-то натурфилософскую систему на основе данных современного естествознания. Ведь такая «философия» неизбежно получается «вторичной», разделяющей все слабости и недостатки теоретического мышления естествоиспытателей, все их предрассудки и «философские» странности.

Глава 4. ЛЕВ ВЫГОТСКИЙ

Льва Семёновича Выготского принято считать лишь выдающимся психологом. Но это не совсем так. «Благодаря исключительным способностям и серьезному образованию, – писал о нем А.Н. Леонтьев, – Выготский мог с равным успехом работать в нескольких направлениях одновременно: в области театроведения (он писал блестящие театральные рецензии), истории (он вел в родном Гомеле кружок по истории для учениц старших классов гимназии), в области политэкономии (он великолепно выступал на семинарах по политэкономии в Московском университете) и т.д. Особое значение для всего его творчества имели начавшиеся тогда же углубленные занятия философией. Выготский на профессиональном уровне изучал классическую немецкую философию. В студенческие годы началось его знакомство с философией марксизма, которую он изучал главным образом по нелегальным изданиям. В это же время зародился интерес Льва Семеновича к философии Спинозы, который на всю жизнь оставался его любимым мыслителем» [259].