Из хроники кладбища «Шмерли»

Однажды в их дежурство постовые доставили в нетрезвом виде сотрудника Информационного Центра, капитана внутренней службы. Капитану грозило изгнание, позор, он терял очередь на квартиру, хотя никому не помешал, не бузотерил — просто попал во время очередного рейда по борьбе с пьянством. Посоветовавшись, Антон отправил его домой и никому об этом случае не сообщил.

Денисов продолжил:

— Как ты считаешь, мы можем на него рассчитывать?

— Надеюсь! Если люди еще не перестали платить добром за добро, — авторитетно подтвердил Сабодаш. — Тебе требуется выкрасть картотеку прежних судимостей?

— Не моих.

— Проще простого…

— Это не все! Надо, чтобы заглянули в архив.

— Такой человек, слава богу, у нас есть! Заполняй требования…

— Иначе это растянется на неделю…

Как положено, печатными буквами Денисов принялся заполнять карточки-требования на проверку:

«Хойна… Коэн… Маргулис…»

— Я сам туда махну! — У Антона поднялось настроение. -И если мне откажут, считай, что мир погряз в пороке и неблагодарности… Ты посидишь здесь?

— Можешь спокойно ехать…

— Я, пожалуй, сначала позвоню. На месте ли он… -Сабодаш набрал номер. — Привет! Знаешь, кто звонит? В жизни не догадаешься. С Павелецкого… Да… Он самый… Есть дело. Иду к тебе. Никуда не уходишь? Все! Одна нога здесь, другая там!

Вернулся Антон быстро, не глядя по сторонам, сразу прошел в комнату дежурного наряда. Денисов услышал оттуда его командирский грозный рык: в коридоре валялся окурок, комната для наряда оказалась непроветренной… Пыль…

«Что-то не сработало в Информационном Центре или сработало не так, как нужно, — подумал Денисов. — А может, мир и впрямь стал хуже…»

Он подождал, глядя на экраны телевизоров. Черно-серый непрекращающийся поток на экранах продолжал переливаться из зала в зал. И только два монитора передавали статичные картинки — блокированный вход в камеры, где содержались задержанные, и дальний пустовавший тупик автоматической камеры хранения.

«Из пяти человек, связанных близким родством, встретившихся случайно без предварительной договоренности в Риге на пляже… — Он ощутил внезапно чувство озарения. — Трое уже погибли…»

— Я к вам… — В дежурку вошел Карл Коэн. — Вы просили зайти…

Они вышли из дежурки, так и не дождавшись Антона.

Вид у наездника был удрученный, не спасали даже его моложавые — подковой — усы и белоснежный в верхнем кармане платок.

— Такова человеческая жизнь… — Маленькие глазки тоскливо смотрели из-подо лба.

Денисов спросил:

— Вы были с женой в Москве на похоронах Сусанны Маргулис?

— Маргулис? — удивился он. — Кто это?

— Сестра Вайнтрауба.

— Мы вообще не слыхали, что она умерла…

— Она не умерла… Ее убили! Как вашу жену, как ее сестру…

— Боже мой! — На лице Коэна изобразилось полное недоумение. — Я ничего не знал.

— Как относились друг к другу ваша жена и ее старшая сестра?

— Юдит? — Наездник силился что-нибудь сказать. — Как сестры. То звонят по нескольку раз в день, то неделями не разговаривают… А что еще? Я не знаю. — Карл помолчал. -Мы плохо жили. Я уходил от нее… И сейчас у меня тоже другая семья. Златка знала… Во всяком случае, догадывалась.

Денисов вернулся к себе.

На столе лежала папка с документами — «МВД Латвийской ССР». Денисов понял,что приходил Ламбертс, заглянул внутрь. Наверху лежала выписка из протокола осмотра места убийства Юдит:

«…Квартира расположена на первом этаже дома, который находится во дворе. На дверях, ведущих в нее, следов взлома не имеется. Справа от входных дверей, в кухне, находится плита, на которой стоит кастрюля с водой. У плиты разбросана поленница дров…»

Примерно так же выглядела картина совершения преступления в штэтле — в квартире Сусанны Маргулис.

«Интересно, осматривали ли следователи состояние постельного белья, убранного в шкафы, на полках. Были ли там простыни и наволочки, на которых уже спали?

На белье в изоляторе кто-то определенно ночевал…»

Он на минуту отвлекся, достал акт. Срочно проведенная экспертиза замка в квартире Сусанны Маргулис с распилом цилиндра и микроскопическим исследованием стенок и концов штифта подтвердила — замок был открыт без использования подобранных ключей или отмычек.

Оба преступления не требовали особо тщательной подготовки, убийца свободно ориентировался на месте и действовал в самой что ни есть будничной семейной обстановке.

«…Рядом со стулом, у стены, стол, на котором электрическая плитка, посуда, стеклянные банки из-под майонеза, пузырьки, полулитровая бутылка с молоком (неполная), булочка белого хлеба. Рядом со столом кухонный столик, на котором посуда, кастрюля горохового супа, яблочный джем…»

На фотографиях — снова мрачные, до самого верха, до высоченных, по-московским меркам, потолков, несвежие обои, тарелки с остатками еды, лампа, вывернутая из торшера. Чайник. И труп, завернутый в одеяло, спиной к двери…