Из киевских воспоминаний (1917-1921 гг.)

А.А.Гольденвейзер ИЗ КИЕВСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ (1917-1920 гг.) [1]

I. Эпоха Временного правительства (февраль — октябрь 1917 года)

Накануне. — Первые дни. — Организация местной власти. — Еврейская общественность. — Праздник равноправия. — Первый украинский съезд. — «Совет объединенных еврейских организаций». — Киевский исполнительный комитет и его члены. — Пресса. — Приезд А.Ф.Керенского. — Наш конфликт с украинцами. — Приезд Церетели. — Соглашение с украинцами и вступление «меньшинств» в Центральную Раду. — Областное еврейское совещание и агитация Рафеса. — Несколько слов о пропорциональных выборах. — Выборы в Киевскую Городскую Думу. — Национально-политические размышления. — Корниловщина. — Новая Дума. — Накануне новых событий.

В конце февраля 1917 года в Киеве ничто не предвещало великих событий, на самом пороге которых мы находились.

Убийство Распутина, по-видимому, не произвело у нас того впечатления, которое мне пришлось наблюдать в Петрограде, где я как раз в эти дни был. Последовавшие затем предсмертные судороги реакции — премьерство кн. Голицына, увольнение министра народного просвещения гр. Игнатьева, двукратное отсрочивание Думской сессии, — все это было воспринято как очередной поворот вправо, как политический эпизод, которых было и которых будет еще так много…

На фронте было зимнее затишье, продовольственное положение не обострялось, и жизнь текла своим чередом. Наша провинциальная общественность концентрировалась главным образом вокруг трех военно-общественных организаций: Земского союза, Союза городов и Военно-промышленного комитета. Руководящие органы всех этих учреждений состояли сплошь из прогрессивных элементов — земцев, городских деятелей и промышленников. Во главе областного комитета Земсоюза стоял С.П.Шликевич, во главе Согора — барон Ф.Р.Штейнгель, председателем Военно-промышленного комитета был с самого его основания Михаил Иванович Терещенко — баловень судьбы, обладавший колоссальным богатством и пользовавшийся исключительными симпатиями в торгово-промышленных и общественных кругах. Все проникавшие к нам частные сведения о непорядках в деле снабжения армии, о тлетворном влиянии Ставки, об антагонизме между отдельными военачальниками — все это обычно шло через эти комитеты. В их же канцеляриях перепечатывались на машинках и оттуда распространялись бесчисленные списки со знаменитых речей Милюкова, Шульгина и Маклакова в заседаниях Государственной Думы 1‑го и 3‑го ноября 1916 года.

Партийные и национальные организации, хотя и существовали у нас с самого 1905 года, но работали довольно вяло. Левые партии работали в подполье. Из полулегальных политических организаций был заметен, пожалуй, только областной комитет Партии Народной Свободы, во главе которого, после смерти Е.Г.Шольпа, стоял один из самых видных и уважаемых киевских деятелей — Д.Н.Григорович-Барский. В качестве суррогата еврейской национальной организации существовала некая «Комиссия общих дел», числившаяся при суррогате еврейской общинной организации — «Представительстве по делам еврейской благотворительности при Киевской городской управе». Дело же помощи многочисленным еврейским беженцам и выселенцам из прифронтовой полосы сосредоточивалось в так называемом КОПЕ — «Киевском обществе помощи евреям, пострадавшим от военных бедствий». В обоих учреждениях преобладали политически-умеренные элементы еврейства — сионисты, кадеты, крупные торгово-промышленники, — и оба подвергались систематическим нападкам со стороны евреев-социалистов, взгляды которых выражал в печати талантливый сотрудник «Киевской мысли» М.Лиров.

Повторяю: к концу февраля 1917 года наша киевская атмосфера не была сгущена более, чем обыкновенно, и ничто не предвещало близкой грозы. Напротив, барометр общественных настроений — биржа — реагировала на последние политические события бешеной hausse’ой[2]