Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая

Царица же, убедившись, что царь не считает ее ревнивицей, сказала как-то молодой жене:

—      Государь от тебя без ума — но терпеть не может твоего носа! Поэтому, когда видишься с ним — прикрывай нос, и государь всегда будет к тебе благоволить.

Молодая жена послушалась ее совета и стала, при каждой встрече с царем, прикрывать нос.

—      Почему это молодая жена всякий раз, при виде меня, прикрывает нос? — спросил государь супругу.

—      Сама не знаю,— ответила царица. Когда же тот стал настаивать, сказала:

—      Она мне как-то призналась, что не выносит вашего запаха.

—      Так отрезать ей нос! — воскликнул разгневанный царь.

А царица успела уже перед тем наказать царскому слуге:

—      Как только государь что прикажет — немедленно исполнить!

И слуга тут же выхватил нож и отрезал красавице нос.

***

Случилось это при цзиньском Вэнь-гуне: повар послал на княжеский стол жаркое—а к мясу прилип волосок. Князь велел позвать повара и стал строго ему выговаривать:

—      Ты что же — хочешь, чтоб я поперхнулся?! Зачем ты это сделал?

А повар, дважды поклонившись князю до земли, сказал так:

—      Я трижды заслуживаю смерти. Сначала, взяв точило, я заточил нож так, что стал он острым, как знаменитый меч Ганьцзян. Порезал им все мясо— а с волоском не справился: вот первая моя вина. Потом взял палку, нанизал на нее куски мяса — волоска же опять не приметил: вот вторая моя вина. Потом принес жаровню и раскалил все угли докрасна; мясо зажарилось — а волосок так и не сгорел: вот третья моя вина. Да уж нет ли при вашем дворе человека, что тайно меня ненавидит?

—      Ты прав,— сказал князь. Позвал приближенных — и каждого по очереди строго допросил. Все так и оказалось. И князь казнил истинного виновника.

***

ИЗ ГЛАВЫ XXXII

Малые дети, играя, из пыли могут сварить кашу, из грязи — похлебку, а кусочки дерева сойдут у них за мясо. Но вечером все они возвращаются домой и там уже едят

по-настоящему: ибо в кашу из пыли и похлебку из грязи можно играть — но есть их нельзя. Так и с теми, кто превозносит древность: слова их красноречивы, но доверия не заслуживают. Толкуют о человечности и справедливости древних государей, а государством управлять не умеют: ибо во все это тоже можно только играть, а на деле применить нельзя!

***

Некогда циньский князь отдавал свою дочь за цзиньского княжича. Отправляя ее в Цзинь, велел снарядить для нее богатое приданое и послал вместе с дочерью семьдесят разнаряженных служанок. Когда же прибыли они в Цзинь, жених влюбился в одну из этих служанок — а княжной пренебрег.

Можно сказать, что этот циньский князь сумел просватать служанку — но не сумел просватать дочь!

***

Некий житель Чу приехал в Чжэн, чтобы продать там дорогую жемчужину. Он изготовил для нее футляр из редкостного дерева, окурил его душистым перцем и корицей, отделал жемчугом и яшмой, украсил красным камнем, а внутри выстлал перьями зимородка. И какой-то чжэнец купил у него этот футляр — а от жемчужины отказался.

Можно сказать про этого чусца, что футлярами торговать он умеет — а жемчуг продавать еще не научился.

***

Мо-цзы смастерил деревянного коршуна. Трудился над ним три года — а тот только день полетал и сломался.

—      Ваше мастерство, Учитель,— сказал ученик,— дошло до того, что вы заставили летать даже деревянного коршуна!

—      Моему мастерству,— ответил Мо-цзы,— далеко до мастерства того, кто делает простые скрепы для оглобель: берет кусочек дерева и трудится всего какое-нибудь утро — а повозка с его скрепами везет поклажу в тридцать даней. И везет далеко, и силы сберегает, и служит много лет. Я же трудился над своим коршуном целых три года — а он только день полетал и сломался!

***

Сунский царь, враждуя с Ци, решил построить крепость для обучения войск. Певца Гуя пригласили петь во время строительных работ — и прохожие останавливались, а строители не знали усталости. Царь, прослышав о том, призвал к себе певца и одарил его.

—      Мой учитель Шэ Цзи,— сказал Гуй,— поет еще лучше.

Царь пригласил Шэ Цзи и поручил ему петь для строителей. И прохожие уже не останавливались, а строители — уставали.

—      Прохожие больше не останавливаются, а строители устают,— сказал царь Гую.— Почему же его пение так уступает твоему?

—      А вы попробуйте сравнить результаты,— сказал Гуй.

И оказалось: когда пел Гуй, вал обшивали лишь в четыре слоя досок, когда же пел Шэ Цзи — в целых восемь! Попробовали вал на плотность — и что же? Участок, насыпанный при Гуе, уминался на целых пять цуней, а насыпанный при Шэ Цзи — только на два!

***

Яньский царь был большой охотник до всяких тонких поделок. И некий вэйский житель вызвался вырезать для него мартышку из кончика терновой колючки. Царь пришел в восторг — и тут же пожаловал мастеру для прокормления надел в пять чэнов земли.

—      Хотелось бы взглянуть на мартышку, которую ты вырезаешь из колючки,— сказал однажды царь.