Из книг мудрецов (проза древнего Китая)

Три государя и пять царей, сменяя друг друга, установили порядок: поощряли одно и пресекали другое. Сочинялись дивные, просветленные песни, широко и величаво свершались изменения. Великой основой было благоденствие. Во времена семи правлений голоса птиц, звучавшие в листве утунов, встречали солнечное утро, пробуждая спящих. Цилини были довольны, их души радостны, драконы и черепахи выплевывали водоросли на пологих речных берегах. Величавые старцы приумножали славу, продвигаясь по дороге, предуказанной Небом. Опасное оружие хранилось под замком, и царственный ветер веял над девятью областями. И произошло все это благодаря следованию ритуалу; государь был спокоен, радость царила вокруг, а все наказания были оставлены.

И уж если мотовство, разврат и буйство коренятся в людях — то неужели же не коренится в них необходимость в государе? Лишь один господин Бао утверждает, что власть монарха возникла по вине пришедших в упадок поколений. Говоря так, он не вникает в смысл верховного правления. Ведь в отдаленной древности первозданная простота еще не претерпела изменений, народ был уважаем, и к детям относились как это должно по молодости их. Лукавые помыслы не появлялись, отцы ставились детям и внукам в пример, и мудрость не извращалась. О недолжном знали, но недолжного не совершали; умели и желать, и терпеть. Если же человек с человеком начнут бороться за право владения травой и сорняком, семья с семьей затеют тяжбу из-за земель с гнездами и норами, а наверху не будет чиновника, выпрямляющего искривленное, тогда как внизу будут могущественные клики,— то их борьба между собой перейдет во всеобщую войну, люди заострят палки и камни, дабы могли они служить оружием в боях, поля же покроются рядами трупов, и кровь обагрит дороги. И если долго не будет государя, то погибнут и оставшиеся в живых.

Итак, почтенный господин, если бы неупорядоченный хаос был прекрасен, то Небо и Земля не смогли б разъединиться! Так неужели же творенье мира было заблужденьем и мрак скрывается в сиянии небес?!

Древние при жизни не обитали в домах, а после смерти не покоились на кладбищах. Весел тогда не знали и по рекам не плавали, а на суше не использовались телеги, запряженные лошадьми. В те времена люди могли невзначай проглотить яд, этот огонь, сжигающий все внутренности, и погибнуть от него в жестоких муках. Болезни тогда не лечили — ведь искусство врачевания было неведомо. Смерть от пустых причин была обыкновением и уносила бесчисленное множество жизней. В последующие эпохи совершенномудрые исправили это положение и передали плоды своей мудрости потомкам. И поныне люди ценят их несравненное милосердие и получают выгоду от искусных орудий, изобретенных ими.

Сейчас вы, почтеннейший господин, живы, и вас не гонят в презренные гнезда и норы, а умрете — и тело ваше не бросят средь поля. Ныне и воды усмирили, и по каналам можно путешествовать, и даже безбоязненно странствовать в горах с ношей, так как освоены и горы.

Пренебречь котлами — и питаться протухшим мясом; отказаться от иглоукалывания и лекарственных минералов — и страдать от посылаемых природой недугов; считать наготу украшением — и не носить одежду, встретить женщину— и вступить с ней в брак без посредничества свахи — все, к чему вы, почтенный господин, призываете, совершенно невозможно! И уж тем более нельзя обойтись без государя!

Если из-за желудей и камней люди спорят и борются между собой, то уж употребление в пищу лебеды и ботвы гороха способно породить насилия и грабежи. Такова природа желаний и страстей: в день, когда пробудился дух вожделения и впервые возникло стремление к богатству, началась и череда убийств, насилий, жестоких злодейств. И происходит это, пока возлагают надежды лишь на одну природу естества. Так в чем же наилучший принцип, вовсе исключающий смуту? Когда царствует просвещенный монарх, весь народ соблюдает установления, до утра пребывает в покое, а перед рассветом вкушает свою пищу. Отбрасывает в сторону клевету и злословие и продвигается вперед, обретая заслуги. Несет ответственность за пополнение храмового имущества и внимает звукам народных песен, слагающихся в разных провинциях. Чистый ветер сметает грязь мерзости, утверждаются высокие устои, и смертью наказуются преступления даже за самую малую вину. Девятью походами карается большой мятеж, и делается это во избежание вступления людей на путь жестокости и зверства. Когда же нормы и принципы морали не соблюдаются как должно, тогда, к несчастью, обретают силу буйство, разврат и вероломство, наносящие зло стране.