Из книги «Тайна стоимости Карла Маркса» (книжный вариант)

Не нужно думать, что вышеприведенная оценка — плод долгого и углубленного изучения монографии Рошера. В том же самом письме, на предыдущей его странице Маркс сообщает:

Что касается Рошера, то я смогу только через несколько недель взяться за эту книгу и набросать кое-какие замечания о ней…

Лассаль так и не дождался каких-либо «замечаний» Маркса по существу написанного в книге Рошера. Нам думается, это не только по недостатку времени у пролетарского мыслителя. Неспроста ведь сказано: «в достаточной степени ловкая бестия». Неспроста и следующие слова в том же самом письме:

Этого молодца мне придется приберечь для примечаний. Для текста такие педанты не подходят. (30/517)

Ибо в тексте надо говорить по делу, а в примечании можно попросту лягнуть — и в кусты. Что и находим мы на страницах «Капитала» (все о Рошере):

…И подобного рода эклектическую профессорскую болтовню… (23/102)

…Тот же самый «ученый» замечает еще… (23/217)

…Наряду с действительным невежеством апологетический страх перед добросовестным анализом стоимости и прибавочной стоимости… (23/229)

…их жалких немецких подголосков вроде Рошера и других. (23/273)

И тому подобное — все сплошь в сносках, ибо для текста… (см. выше). Мы не приводим здесь цитат из Рошера, столь своеобразно прокомментированных Марксом (в примечаниях же), так как в данный момент их содержание к делу не относится. К тому же есть указания на то, что Маркс не всегда цитировал противников точно (к этому вопросу мы вернемся впоследствии).

К сожалению, такие «замечания» Маркса не назовешь критикой по существу. Знакомый марксов прием низкой манеры критики мыслителей вместо критики мыслей. Так проще, а кому не нравится — возражайте, выступайте, давайте поводы для новых оскорблений. Это и есть «в высшей степени полезная полемика», ибо ругань — беспроигрышный научный аргумент.

Ввиду описанной нами ситуации мы находим весьма странным, что Маркс ожидал от Рошера каких-то возражений на «Капитал». Нам кажется, что ни один человек, умеющий уважать себя и других, не откликнулся бы на подобную «критику» — в таких случаях говорят: собака лает, ветер носит.

Тем временем оперетта «Заговор молчания» распространилась со сцены на аудиторию, вовлекая публику в затеянный Марксом и Энгельсом шутовской хоровод.

Начали появляться уже настоящие отзывы: главы лассальянского Всеобщего Германского Рабочего Союза И.Б. Швейцера, философа-самоучки рабочего И. Дицгена, Л. Фейербаха, наконец и профессора Е. Дюринга (того самого, но пока еще без «анти-»). Все отзывы были положительными, вопреки тому (а что если благодаря тому?), что, как сокрушался Маркс, рецензенты “не понимали самого существенного” (ФМ, 407)

Недовольство Маркса вполне могло быть лицемерным. Главное — «создать шум», это важнее, чем то, как статьи написаны — не сам ли Маркс сказал это несколько недель назад?

В целом реакцию публики на выход в свет I тома «Капитала» Ф. Меринг резюмирует так:

Его диалектический метод был им действительно непонятен. Это обнаруживалось, между прочим, в том, что даже люди, не лишенные лучших намерений, а также и экономических знаний, лишь с трудом разбирались в книге Маркса. И напротив, люди, весьма мало подкованные в экономике и более или менее враждебные коммунизму, но некогда хорошо усвоившие диалектику Гегеля, отзывались о книге Маркса с большим одушевлением. (Там же)

Тип первых представил Ф. Фрейлиграт, вернувшийся на родину после амнистии 1861 г. Мы помним уверения Маркса в том, как он дорожит дружбой революционного поэта. Экземпляр I тома «Капитала» был послан Фрейлиграту лично автором. Поэт отозвался положительно, в письме его было, между прочим, написано:

Я знаю, что на Рейне многие молодые купцы и фабриканты в восторге от твоей книги. В этой среде она достигнет своей настоящей цели. (32/679)