..из коллекции Марка Пекарского

На лбу Ивана Петровича нарисовались две вопросительные морщинки, а нижняя губа плотоядно лизнула верхнюю. «О! – вопрос на лбу исчез, вместо него появился ответ: – Так Вы же знаменитый… Ну…?» К двум морщинкам прибавилась третья, выражавшая недоумение. Одновременно нижняя губа судорожно совершала независимые от ситуации арифметические действия.

– Мы к Лизе.

– Нажмите кнопочку.

– Нажимали. Никого.

Разговор происходил у входа в коридор, справа была квартира Лизы, слева – маэстро. Дверь туда была приоткрыта, и можно было увидеть спускавшуюся со второго этажа невысокую всё ещё привлекательную женщину. Это была жена Петра Петровича, в прошлом знаменитая прима-балерина оперного театра Алина Грушневская. О, её несравненный танец! Нет никаких сил забыть исполнение арии Одетты из одноименного балета Петра Ильича Чайковского Лебединое озеро\ И тут же, ещё на лестнице, томительный сопрановый бас нанёс сокрушительный вопрос: «Ну, что там коммунисты? Живы ещё, гадины?» Понимая, что положительный ответ огорчит великую балерину, – а отрицательного у меня, увы, тогда не было – я принялся разглядывать узоры из трещин в каменном полу – «стушевался», как сказал бы Фёдор Михайлович.

В это время выразительное лицо Петра Ивановича отражало неутомимую работу мысли: недоумение сменялось сомнением (в сторону моей жены), сомнение – одобрением (в сторону своей жены), одобрение – опять недоумением (в сторону мужа жены Марка Пекарского). Ситуация становилась неуправляемой. Надо было принимать решение. И оно – простое и, как всегда, гениальное – явилось само по себе.

– Нам бы вещички оставить… где-нибудь… и пройтись немного… пока Лиза…

Лицо Ивана Ивановича туг же отразило одновременно восторг и ликование, одобрение и восхищение: «Алиночка! Они уходят! Неси суп!!!»

Тут подъехала машина, оттуда появилась Лиза, ученица великого учителя. Нижняя губа маэстро облобызала верхнюю и стала страстно рассказывать о предстоявшем концерте за сто тысяч долларов. «…А потом фуршет… принц Чарлз…»

Тут бы и закончить наши истории, но не могу удержаться и дарю вам ещё одну – нет, даже не байку, а баечку.

Баечка №1 (Про это)

Вот какой диалог подслушал я однажды (как всегда, конечно же, случайно) у моих внуков. Старшему 9 лет, младшему – 6:

Младший: Все говорят: секс, секс… А что это такое?

Старший: Эх, лучше тебе не знать! Это ужас какой-то…

* * *

Вы наверняка догадываетесь, какой грустный и в то же время полный новых желаний и надежд вывод напрашивается по прочтении этой главы:

Моя коллекция слов

Я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины моего рассудка…

Винсент Ван Гог.

Из последнего письма брату Тео

Игра со словами

Начну свою сказку некоторым количеством слов о… словах. Дело в том, что уж очень я их люблю, точнее, «игру» с ними. Однако в словотворчестве я не профессионал. Может, это и плохо, но, с другой стороны, от общения со словами я ощущаю полный комфорт: у меня нет никаких обязательств ни перед собой, ни перед вами, ни, тем более, перед – не дай Бог – «историей». Для Жан-Поля Сартра творчество – это «заповеди», которые «вшиты… под кожу: не пишу день – рубцы горят, пишу слишком легко – тоже горят»[18]. У меня всё значительно проще: эта бесполезная деятельность просто доставляет мне удовольствие. Я никогда не смогу понять того же Сартра, которого «эта грубая потребность ставит… в тупик своей непристойностью, примитивностью, она напоминает тех допотопных, величавых крабов, которых море выносит на пляжи Лонг-Айленда; подобно им она – пережиток минувшей эпохи. Я долго завидовал привратникам с улицы Ласепед: лето и вечер выгоняли их на улицу; сидя верхом на стульях, они глядели невинными глазами, не облечённые миссией смотреть»[19].

А это уж точно обо мне: «сижу и гляжу», не облечённый никакой миссией. Мне близко пастернаковское «Я б разбивал стихи, как сад»[20]. Удивительное наслаждение: буква к букве – слово. Но волшебство на этом не заканчивается. Подобно садовнику, я сижу перед своей «клумбой» и любуюсь словами-цветами: «Этот цветок – сюда, этот – туда. Нет, обратно… А может, так? Вот оно, предложение, вот она, фраза!»

Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.

«Игра и мука»… О муке чуть позже, а вот об игре…