..из коллекции Марка Пекарского

Вопрос вопросов. За что, за какие прегрешения Господь наградил нас этим самым талантом?

Ответ неопределенный. Не нашего ума дело.

Вопрос основной. Какова же, в конце концов, цена таланта?

Ответ ответов.

Вопрос страшный.

Ответ ещё более страшный.

Коллекция денежных знаков

Экспонат №1 (Единственный)

Это японские иены. Поскольку их, как видите, немеренное количество, а времени, как догадываетесь, немного, пересчитывать денежные экспонаты приходится в автобусе по дороге на концерт.

… А окрест, куда только достаёт глаз, в поте лица трудятся японские крестьяне – по колени в воде, слегка прищурясь от палящего японского солнца.

Герой нашего повествования также не боится трудностей и считает, считает… А вот вспомнить бы ему, нашему герою, слова участника комиссии по составлению законов при Александре I: «Когда есть большие деньги, то расслоение в обществе между богатыми и бедными будет только расти…» Это Радищев наш, Александр Николаевич и его Путешествие из Петербурга в Москву. Вот ведь и он взглянул однажды окрест себя, и душа его человеческими страданиями уязвлена стала!

Ил. 7. Главное, не ошибиться…

Коллекция незаконченных, ненапечатанных и случайных текстов

О хронологической точности

Что важно для коллекции? – точность! Спросите, например, сколько у меня инструментов, и, не задумываясь, я назову абсолютно точное их количество: МНОГО.

Мне также доподлинно известен день рождения Экспоната № 1 описываемого раздела коллекций: он появился до столетия со дня начала Первой мировой войны, но уже после того, как добровольно ушёл на покой первый президент свободной России Борис Николаевич Ельцин, то есть между 2000 и 2014 годами – точнее, где-то посередине.

Далее, с уверенностью могу назвать и месяц: это, конечно… На деревьях наливались и лопались почки, из которых весело выглядывали молодые листочки…

Почечки блестящие
Клейкие хрустящие
Волшебство таящие
Чуда предстоящего

Да, без сомнения это была весна! … А может, осень? Жёлтые кленовые листья, прохладные вечера, последние драгоценные лучи солнца…

Сентябрь стихи опять плетёт,
Выстраивая слов черёд.
Слова податливы, тихи,
Как ветви ивы у реки.

Нет, всё-таки случилось это зимой – ну как же! Снег, коньки, сосульки, мороженое, рождественская ёлка…

Февраль, метель, дневная мгла.
Лихая снега карусель.
Ещё не скоро пропоёт
Весны нам песни юный Лель.

Вспомнил! Эврика! Эврика! Лето!

А за окном Сокольники
Цветут, звенят, шумят.
Июль, жара, свекольники,
Шашлычный аромат.

Историческая справка

Да, именно в этом месяце в знаменитом зале Концертгебау мне предстояло сыграть с Филармоническим оркестром Нидерландского радио одно из любимых моих произведений несравненной Софии Асгатовны Губайдулиной – Концерт для солирующих ударных, меццо-сопрано и большого симфонического оркестра «Час души». Дирижировать должен был САМ Рождественский, который и настоял на моей кандидатуре – настоял, потому что были, конечно, и другие претенденты, но ведь Концерт был написан специально для меня, так что вот так!

Теперь точный день. Конечно, это был день перелёта из Москвы в Амстердам. Приземлившись, мы с моей драгоценной супругой Ольгой Петровной Колесниковой сели в автобус и быстрёхонько добрались до Хильверсума. Да, конечно, что и говорить: городок небольшой, но весьма значительный – ни много ни мало географический центр Голландии. Вы там бывали? Нет? А жаль… Там, говорят, когда-то построили первую ретрансляционную башню нидерландского радио, и вокруг неё позже возник музыкальный очень Культурный Центр. Никак не ожидали мы увидеть столь совершенное учреждение культуры в городке площадью, ну, скажем, с наше подмосковное Фрязино: просторный, оснащённый современной акустической аппаратурой репетиционный зал, богатейшая нотная библиотека, которой могли бы позавидовать многие нотные хранилища как там, у них в Европе, так и, конечно, у нас. А буфет… Ничего особенного, но бесплатные чай и кофе – это же мечта каждого мало-мальски уважающего себя оркестранта! Кстати, на эту «буфетную» тему дарю историйку в духе анекдотов из первой части нашего повествования:

Шли репетиции к концерту, и вот однажды в перерыве к Рождественскому подошёл музыкант и по-голландски спросил о чём-то. Геннадий Николаевич, ни слова не знавший на этом языке, ни на секунду, не задумавшись, ответил: