Из кожи вон. Правдивая история о том, что делает нас людьми

Когда пришло время вселяться в новый дом, мать, решив не нарушать местной традиции, затеяла новоселье для родственников, хотя на него пришлось истратить не менее десяти тысяч юаней.

Тем вечером она все время улыбалась. Когда гости разошлись, мать потребовала, чтобы мы с сестрой собрали недоеденные закуски. Это означало, что всю ближайшую неделю мы будем питаться только этими объедками.

Первой не выдержала сестра:

– Зачем так необдуманно разбрасываться деньгами?

Мать, не говоря ни слова, продолжала убирать со стола грязную посуду. Поскольку сестра уже нарушила молчание, я тоже решился и раздраженно заметил:

– Не представляю, как я оплачу учебу за будущий год.

– Почему тебе не плевать, что подумают люди?! Ты лучше скажи, где мы возьмем деньги на лекарства? Где возьмем деньги за университет? – с горечью воскликнула сестра и заплакала.

Мать долго молчала. Единственное, что нарушало тишину, был плач моей сестры.

– Вы знаете, ради чего я живу? – неожиданно громко спросила она. – Я живу ради этого. Чтобы хоть раз вздохнуть с облегчением. Чтобы высоко поднять голову. И ничто другое не имеет значения.

С тех пор как у отца случился удар, мать впервые так на нас рассердилась.

Я устроился на полставки в редакцию газеты, а во время летних и зимних каникул подрабатывал учителем на подготовительных курсах в школе, поэтому жить в новом доме приходилось лишь время от времени, как в гостинице.

Сначала отец был очень доволен этим домом. Опираясь на костыль, он с трудом добирался до ворот, усаживался там и заговаривал с прохожими: «Вы только гляньте, какую махину отгрохала моя женушка!»

Не знаю, кто ему что нашептал, но не прошло и недели, как он заговорил совсем по-другому: «Моя старуха пожалела денег мне на лечение, но построила дом сыну, чтобы утереть нос соседям! На меня ей плевать! А я ведь даже ходить не могу!»

Каждый раз, когда мать входила в дом или выходила из дома, он осыпал ее злобными упреками. Она делала вид, что ничего не замечает, но слухи в маленьком городке расходятся быстро, особенно если их распускает несчастный калека.

Однажды вечером мне в общежитие позвонила тетя и велела немедленно возвращаться домой. По ее словам, мать сказала ей в тот день нечто очень странное: «Передай Чернышу, что я выплатила почти все долги, только плотнику осталось отдать три тысячи. Это нужно сделать обязательно, ведь он так нам помог. Отец должен пить таблетки от сердца каждый день в семь часов вечера. Надо следить за тем, чтобы их запаса хватало не меньше чем на месяц. Отец непременно должен их пить, что бы ни случилось. Я скопила немного деньжат дочери на приданое, да и мои украшения можно продать; остальное, думаю, она и сама сможет собрать, если будет усердно трудиться».

Я бросился домой. Мама сидела за столом. Перед ней стояла пиала с ее любимым супом из постной свинины и имбиря. Она всегда готовила его, если ей нездоровилось. То ли он правда обладал целебными свойствами, то ли мать так сильно в это верила, но на следующий день она и впрямь обычно выздоравливала.

Мать услышала, что я вошел, но ничего не сказала.

– Что ты делаешь? – первым заговорил я.

– Вот суп приготовила, – ответила мать.

Я заглянул в пиалу и увидел, что суп выглядит намного гуще, чем обычно. Я догадался почему. Подошел к столу и забрал у нее миску.

Мы понимали друг друга без слов.

Я пошел выливать суп, а она, громко зарыдав, закричала:

– Думаешь, я сдалась? Думаешь, легко было решиться на такое? Я не могу отступать! Это так унизительно!

Тот вечер внезапно обнажил то, что таилось в наших душах. Мы оба думали, чтобы покончить со всем разом в тяжелые для нашей семьи времена. Эта мысль витала над нами, словно злой дух. Но никто из нас не решался об этом заговорить.

Я думал, что она не вынесет, если я признаюсь первым, а она думала так про меня.

И вот призрак обрел плоть.

Мать молча повела меня на второй этаж. Отец, безмятежно посапывая, дремал после обеда. Она открыла ящик стола и достала коробку. В коробке лежал бумажный конверт, завернутый в шелковый платок.

Это был крысиный яд.

Пока отец безмятежно похрапывал, мать спокойно объяснила:

– Я купила его после того, как отец заболел. Мне столько раз казалось, что я больше не выдержу… каждый раз хотела добавить его в суп, но духу не хватало, и снова его прятала.

– Нет, так не пойдет. Не надо. Я не верю, что мы не справимся.

В тот вечер я убеждал ее, что она не может покончить с собой, не получив моего разрешения, поскольку я глава семьи. Она пообещала, что не будет этого делать. Мама сидела рядом со мной и плакала как ребенок.

Я забрал у нее яд и почувствовал, что и правда стал главным.

Впрочем, мне явно не хватало выдержки. Спустя неделю, когда отец в очередной раз вышел из себя, я вынул яд и заорал: «Может, нам всем лучше сдохнуть?!» Домашние обомлели. Мать сердито вырвала у меня пакетик и спрятала его в карман.