Из любви к искусству (СИ)

«Не вздумай крутить кренделек, золотце», только и значилось в записке, присланной через день вместе с чеком и большой коробкой. Нэрданель почудилась в этом явная угроза.

Покончив с созданием образа и проинструктировав насчет прически, госпожа Иртасмиль сразу выпроводила их за порог.

— Нужно довести до ума ленту. Я пришлю заказ вам домой.

Принять плату или даже аванс она тоже отказалась и лишь нетерпеливо махнула рукой в ответ на «Спасибо. До свидания». Только вернувшись в Медный переулок, они сообразили, что, впечатленные произошедшим, адрес-то как раз не назвали.

— Может, оно и к лучшему, — заметила Нэрданель и отправилась чистить голубое платье.

Но нет.

— Насчет кренделька я, в общем-то, согласна, — заметила Нинквэтиль, и Нэрданель, опустошенная и одновременно занятая мыслями о мастере, только рукой махнула.

В итоге волосы были расчесаны, расправлены и слегка подколоты с боков — чтоб не дыбились слишком уж сильно.

«Зато не видно «дырку» на спине», — утешила себя Нэрданель.

Но Нинквэтиль была довольна, а Махтано так и вовсе принялся восторженно ахать и охать, увидев спустившуюся к отъезду «куколку». Пришлось изобразить улыбку и всю дорогу слушать похвалы и ободрения. Впрочем, во всем этом был смысл: если уж предпринимать попытку завести очное знакомство, то пусть мастер сразу видит, с кем имеет дело. Чтобы не разочаровываться потом…

Открытие вечера прошло, как обычно. Достопочтенному мастеру и его семье были выделены места на трибуне, в центре площади с помоста по традиции говорил сначала мастер-председатель — мастер Тирмо из Цеха Кузнецов, затем гостей поприветствовала леди Андиэль, а затем уже королевская чета. После этого на ступенях Собрания грянули музыканты, танцоры сделали первый круг, а на площадь выкатили первые бочонки. Почтенная публика потянулась под крышу.

Нэрданель все открытие, всю дорогу до залов и потом в залах ловила себя на том, что озирается и всматривается в лица. Иногда она замечала ответные взгляды, но за секунду до того, чтобы двинуться навстречу, узнавала в них только мимолетное любопытство и обычное праздное желание поглазеть по сторонам.

Потом пришлось отвлечься на обязательные приветствия, на светские обмены репликами и на выразительно схватившегося за сердце короля.

— Какое платье! Какая грива! Какая вся!..

Вокруг засмеялись и немедленно заговорили о нарядах и украшениях. Нэрданель поскорее улизнула, подхватив под руку Финдис, и они поболтали минут пятнадцать. Потом принцесса убежала дальше, потом начались танцы…

Ей пришлось сделать два круга — с испуганным юношей со значком младшего мастера-краснодеревщика, они встретились взглядами, когда объявили первый тур; а потом с мастером Валендилом. Тот разговаривал с Махтано, и явно из вежливости пригласил Нэрданэль, когда та подошла перекинуться с отцом парой слов. После такого следовало ждать продолжения, и, услышав за спинами приближающийся голос короля — «А где же моя третья красавица?», она устремилась подальше от танцевального зала.

Осень в Тирионе сделала перерыв. Как часто бывало на эти праздники, день выдался исключительно теплый: к вечеру лишь слегка посвежело, а в зале быстро сделалось душно. Нэрданель озиралась по сторонам, натыкаясь на знакомые и незнакомые лица: королева беседовала с женами мастеров; Финдис и ее валимарские кузины оживленно обсуждали и передавали из руки в руки роскошное жемчужное колье; принц Нолофинвэ кружил в танце младшую сестру-хохотушку; родители тоже не пропустили этот тур и поспевали за всеми в общем вихре… Она узнала мастера Лорвэ, успела заметить примелькавшихся в Университете студентов, наткнулась взглядом на Куруфинвэ — тот стоял в кругу беседующих, но как будто слушал не их, а рассматривал себя в зеркальной стене зала. Нэрданель поразмыслила, но не пошла здороваться. Решив, что довольно покрутилась в общем шуме и вряд ли осталась незамеченной, она выскользнула на свежий воздух.

Вдоль внутреннего фасада Собрания протянулась терраса. Она была непохожа на ту, дворцовую, где несколько недель назад они с Финдис беседовали за ланчем. Там пространство было полностью открыто и ступеньками уходило в сад, а здесь возвели балюстраду, и спуститься можно было лишь с боков. Перед террасой темнели стенки густой изгороди — лабиринта, он некогда произвел всевалинорский фурор. Цех Садовников, в отличие от большинства других, всегда находился в тени валимарских коллег и всегда искал случай хоть в чем-то их превзойти. Сейчас такие лабиринты разбивали много где, но этот был первым. Золотая табличка на входе гордо об этом напоминала. Нэрданель не решилась добровольно теряться в зарослях, а просто подошла к балюстраде и остановилась в тени каменной вазы — они были расставлены вдоль всей террасы.