Из мухи получится слон

Кошачий плач временами прерывался, чтобы через пару секунд повториться с прежним надрывом. В упорстве ей нельзя было отказать. Она твердо решила довести до сведения всех окружающих, что отказывается участвовать в каких-либо темных делах, и особенно в роли жертвенного агнца. Не подходит она для этой роли, вот что. Чем ниже мы опускались под землю, тем печальнее становилось мяуканье бедного создания. Даже камень проронил бы слезу, услышав ее стенания. Старушка ласково увещевала свою питомицу и обещала ей всяческие блага в виде «Вискаса» и «Китекета», но безрезультатно. Кошечка оставалась безутешной. Стоя на платформе, я увидела исчезающую вдали парочку. Кошка на минутку отвлеклась от своей скорби, потому что ее заинтересовали запахи, носящиеся вокруг. И на мгновение любопытство пересилило страх, но уже в следующий миг она раскапризничалась вновь. Правда, теперь к ее жалобам примешивалось некоторое удивление. Она вертела головой во все стороны и вопросительно поглядывала на свою хозяйку, что-то прикидывая в уме. Ручаюсь, что она раньше не встречала такой уймы двуногих, многие из которых пахли много интереснее ее хозяйки.

«Вот если бы меня взяла та толстуха, от которой аппетитно пахнет копченой колбасой и вырезкой, я бы не возражала. Или вон та, со свежим налимом в сумке, тоже хороша, и еще хорошо бы к тем и к тем, а хозяйку с собой. А вот от той бабки пахнет ужасно — лекарствами и нафталином».

Мужчины кошечке не нравились почти поголовно. От них пахло пивом, табаком и кое-чем покрепче. С отвращением отдергивала она свой любопытный нос от очередного представителя мужской половины человечества. Маленькая головка ткнулась в руку своей хозяйки, и та утешающе стала гладить ее и почесывать за ухом. Кошечка утихла, и дальнейшее ее поведение было примерным, без всяких натяжек. На «Техноложке» я потеряла из виду своих попутчиков, и ничто не отвлекало меня больше от собственных печальных мыслей. Дальше я ехала среди людей, спешащих к своим домам после целого дня забот, тревог и беготни. Развлечь или позабавить меня созерцание их усталых лиц не могло.

Войдя в свой родной подъезд, который стал свидетелем части моей бурной в последнее время жизни, я наткнулась на Генку.

«Конечно же, не успела и шагу ступить, и уже новая история», — устало подумала я.

Генку с двух сторон бережно поддерживали мои знакомые пареньки, с которыми я недавно возвращалась из Озерков, и он практически перенес на них всю свою тяжесть и повис на их заботливых руках, а сам только вяло перебирал ногами. Все трое мирно прошли мимо меня под моим ошарашенным взглядом. Никто из них вниманием меня не удостоил. Они были заняты. В Генкином офисе копошились еще двое, которые, увидев мою любопытную физиономию в дверях, поспешили ее закрыть, так что сжигающее меня любопытство осталось неутоленным. Конечно, я догадывалась, что арест Генки как-то связан с событиями на даче, но как именно, понять не могла. Зато я была свидетельницей исчезновения обитателя роковой комнаты и теперь с легкостью строила предположения относительно места нахождения всех ее былых обитателей, за исключением разве что дворников.

— Ну и дела, — сокрушалась я, поднимаясь пешком на свой восьмой этаж, так как лифт по своему обыкновению был сломан. — Генку арестовали, Наташка уже, увы, не с нами, сама я наглоталась черт-те какой гадости и чудом осталась жива, — перечисляла некоторые из особо запомнившихся сегодняшних злоключений.

Но судьба припасла для меня еще один подарочек. На пролете между седьмым и восьмым этажами меня поджидал мой странный друг Саша, который всегда появлялся неожиданно и требовал немыслимое. Сегодня он хотел получить от меня подробные объяснения по поводу моего отсутствия в то время, как я должна быть дома и поджидать его, потому что он забыл у меня зонтик.

Мои соображения о людях, которые носят с собой зонтики, когда стоит мороз, и еще забывают их у своих знакомых, должно быть, отразились на моем лице очень явственно, потому что он быстро добавил:

— Нет, ну что ты, я забыл его еще прошлой осенью.

Такие странности его памяти меня все-таки удивили, и я поинтересовалась осторожно, чтобы его не задеть:

— А ты уверен, что забыл его именно у меня?

Но Саша все же обиделся и минуты три темпераментно доказывал мне, что забыть он его мог только здесь, и привел доводы в свою пользу, среди которых были подобные перлы: «И когда я уже проезжал Автово, его у меня уже не было», «Ни к кому другому я в гости с тех пор с зонтиком не ходил», «А забыть я мог его только у тебя или в такси, потому что сюда я ехал в такси».

А потом сказал:

— Может, и не у тебя, но проверить все равно не помешает.

— Что проверить? — не поняла я.

— Зонтик, — пояснил Саша.

На это я заверила его, что если его зонтик и впрямь у меня, то ему (Саше) совершенно не о чем беспокоиться, что его вещь в таком случае в надежных руках и пользуется заботой наравне со всеми остальными предметами, оставленными у меня кем-либо или даже моими собственными, и проверять незачем, а если его у меня нет, то тем более нечего проверять.