Из Ниццы

— Мерси, папочка, мерси. Я это все цню… Я понимаю… Но что-же длать, если эта рулетка проклятая!.. А ужъ теперь я теб все, какъ на духу… Вдь только и переслать туда черезъ Ліонскій кредитъ на имя Марьи Ларіоновны какихъ-нибудь тысячу восемьсотъ франковъ, — сказала она, опять поднялась и опять чмокнула мужа въ лысину. — Ну, такъ вотъ… Когда я увидала, что денегъ у меня только на обратную дорогу, я и придумала такую комбинацію. О, я финансистка! Я и говорю содержательниц гостиницы… Прелестная эта дама мадамъ Глуаръ… Такъ и такъ, говорю, я вамъ кое-что должна и уплатила-бы, но намъ надо създить въ Римъ и Неаполь на нсколько дней. Чтобы не обременять себя багажемъ, подемъ налегк, а вс наши вещи у васъ въ гостиниц оставимъ, потому что черезъ недлю къ вамъ опять вернемся. А насчетъ долга не безпокойтесь. Къ тому времени мужъ мн вышлетъ дв тысячи франковъ, и я съ вами разсчитаюсь. Вы не безпокойтесь. Вы видли мой гардеробъ, вещей у меня и у дочери куда больше, чмъ на восемьсотъ франковъ. И вотъ мадамъ вамъ порука… Указываю на Марью Ларіоновну. Впрочемъ, нтъ, я дала хозяйк двсти франковъ въ уплату. Я ей тысячу была должна. Ну, она поморщилась немного, но поврила. А я и ухала. Такъ вотъ надо выкупить, папочка, — закончила Лариса Матвевна.

Изнанцевъ тяжело дышалъ и щипалъ бороду.

— Ты, папочка, къ дровяному подрядчику обратись. Онъ долженъ теб дать денегъ. Онъ не посметъ не дать, — говорила Лариса Матвевна. — Пусть онъ вспомнитъ, какую вы дрянь вмсто дровъ приняли.

Изнанцевъ позвонилъ Захара и веллъ подать себ вицъ-мундиръ.

Онъ отправился на службу.

1903