Из одного металла

— А где я ее вам возьму, Трайнин?! Сами знаете, нет ее у меня, еще вчера на мину наскочила. Вот и исходите из этого.

Подумав, Петр решил первым делом найти подбитый танк, у которого бы осталась в целости коробка передач.

С наступлением темноты Трайнин с двумя ремонтниками, взяв автоматы, отправились на нейтральную полосу. Петр знал, что там осталось пять подбитых тридцатьчетверок. Правда, по рассказам танкистов они все вроде бы горели. Но вдруг в какой-нибудь они найдут то, что нужно.

И ведь повезло! Довольно быстро они отыскали танк, у которого снарядом разворотило двигатель, но коробка передач осталась целой.

Вернулись, завели тягач, отбуксировали тридцатьчетверку в свое расположение. Но как без тали вытащить коробку? И тут Михаил Кононенко предложил:

— Товарищ старшина, здесь неподалеку растет громадный дуб. Сучья — во, разлапистые. Если подтянуть под него танк, перекинуть через сук трос и попробовать ручной талью. Может, получится.

Предложение Кононенко Петру понравилось. Так и сделали. Сначала вытащили коробку из танка с разбитым двигателем и опустили ее в сторонке на землю. Тягач отбуксировал отслужившую свое машину, а на ее место поставил тридцатьчетверку капитана Максимова. И снова за дело, но только в обратном порядке: подняли ручной талью коробку и установили ее в моторное отделение танка. Ну а все остальное — дело уже привычное.

Утром тридцатьчетверка капитана Максимова ушла в бой.

Танки глушат моторы

Полковник Пушкарев получил приказ, в котором говорилось: к исходу дня вверенной ему бригаде совместно с частями 2-й польской армии не допустить отхода фашистских моторизованных колонн в сторону Берлина.

Марш начался с вечера. Почти без привалов (останавливались лишь для заправки танков горючим) шли ночь и почти весь день. В назначенный час были на месте. Изготовились к встрече врага. Но... вскоре получили новый приказ: сняться с позиций и форсированным маршем двигаться на выручку шедшей на соединение с бригадой части 2-й польской армии, которая была контратакована превосходящими силами противника.

Поляков танкисты выручили. И уже совместно с ними выбили фашистов из ряда населенных пунктов.

Тем временем советская артиллерия уже вела огонь по логову фашистов, а стрелковые полки и дивизии завязали бои на окраинах Берлина. Некоторые их части и соединения гитлеровцев, спешившие до этого на север, снова повернули на юг. Но основная масса все же рвалась на запад и юго-запад, то есть в плен к американцам и англичанам.

Теперь бригада то и дело вступала в бои. 1 мая ее подразделения сдерживали гитлеровцев, стремившихся прорваться к Эльбе и в Австрию. А затем и сами двинулись к Эльбе, к утру 6 мая завязав бои уже в северном предместье Дрездена.

Но окончательно добить фашистов в Дрездене бригаде не пришлось — она получила приказ сдать свои позиции стрелковым частям и форсированным маршем идти в Чехословакию, на помощь восставшей Праге.

Весть о безоговорочной капитуляции фашистской Германии застала танкистов бригады в пятидесяти километрах от Праги. Радость танкистов была велика, но времени не было даже на короткий митинг, и, пройдя последние пятьдесят километров, бригада с ходу вступила в бой на северной окраине Праги.

К полудню 9 мая чехословацкая столица была уже полностью очищена советскими войсками от немецко-фашистских захватчиков.

Итак, война с фашистской Германией закончилась победой Советской Армии. Определенную лепту в долгожданную Победу внесла и 150-я отдельная танковая бригада. Недаром же на ее Знамени к тому времени было уже четыре боевых ордена, и она именовалась 150-й отдельной, Киевско-Коростеньской, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого танковой бригадой.

До 20 мая бригада простояла в предместье Праги. Затем ее батальоны передислоцировались в соседний городок. Здесь танки наконец заглушили моторы, экипажи занялись техническим обслуживанием техники.

За повседневными заботами время для Петра Трайнина, зампотеха роты, летело незаметно. Наступила осень. Желанная осень. В бригаде усиленно поговаривали, что вскоре должна начаться демобилизация.

С нетерпением ожидал такого приказа и Трайнин. Правда, его усиленно агитировали связать свою дальнейшую судьбу со службой в армии. Об этом не раз беседовали с ним капитан Максимов и зампотех батальона. А в начале сентября его вызвал сам комбриг. Начал разговор без всяких предисловий, прямо:

— Петр Афанасьевич, вот тут мне принесли на утверждение список первой группы танкистов нашей бригады, подлежащих демобилизации. Глянул, а в нем и ваша фамилия. Вот я и подумал... А что в самом деле, если вам остаться в армии? На этой же должности, зампотехом роты. Присвоим вам офицерское звание. Ну а остальное у вас уже есть. Вы — мастер вождения, Герой, опыт работы на этой должности имеете. Фронтовой опыт! Ну так как, согласны?