Из одного металла

— Сейчас объясню, Петр Афанасьевич. Гляди-ка вперед. Вот, тянем мы борозды от склона к склону. Вода куда сбегает с гор? Да по этим же бороздам вниз. И ничто ее не задерживает. Что в итоге? А то, что верхняя часть склона, начало борозд, живет как бы на голодном пайке, тогда как внизу ее, воды, получается поначалу даже излишек. То и другое, согласись, плохо. Ну а вспашем мы вдоль? Вот тут-то вода и запнется за поперечные борозды, в их и останется. А это для богара — рай. Принимается идея?

— Слушай, Павел Маркович, да ты гений, честное слово! — воскликнул пораженный Трайнин. — Прекрасная идея! И как это до меня самого-то раньше не доходило!

— Извилинами, видать, плохо шевелил, — засмеялся Стрельцов. — А их, родимые, все время в рабочем состоянии держать надо. — Добавил уже серьезнее: — Только ты, Петр Афанасьевич, растолкуй своим людям еще вот что. Глубина вспашки — ровно двадцать два сантиметра!

— Хорошо, Павел Маркович, я сам лично буду контролировать, — пообещал Петр.

Если поверить в человека

Началась пахота. Петр Трайнин дневал и ночевал на полевых станах. Ходил по бороздам, мерял линейкой глубину вспашки.

К исходу третьего дня к нему приехал разъездной механик Холопов, сказал:

— Поезжай-ка ты, Петро, домой. Хоть ночь как следует отдохни да помойся. А я тут сам послежу. Не волнуйся, справлюсь.

— Ну что ж, — немного поколебавшись, согласился Трайнин, — съезжу. Но только ты, Анатолий, смотри, со вспашки глаз не спускай. Чтоб ровно двадцать два сантиметра, понял! Ну а я грязь смою, жене покажусь, а с утра пораньше — назад. Тогда и тебя отпущу. Договорились?

— Договорились, Петро...

Но выспаться Трайнину не удалось. Едва рассвело, кто-то забарабанил в окно, а следом раздался взволнованный голос того же Холопова:

— Афанасьич! Петро, вставай! Я — за тобой! Поедем в поле, посмотришь, что там Бирюков вытворяет!

— Что случилось? — высунувшись в распахнутое окно, с тревогой спросил Петр. — Неужто Бирюков чего-нибудь натворил?

— Да ты в страхи-то не кидайся, — ответил Холопов. — Никакой беды не случилось. Наоборот, Бирюков целое открытие сделал! Одевайся же скорее и поедем! Дорогой все объясню!...

— Ты представляешь, что произошло, — стал рассказывать Холопов, когда они сели в машину. — Когда ты уехал, у Бирюкова трактор стал. Но в поломке он не виноват. Стал я ему помогать. Главное сделал, а мелочь ему оставил. Возвращаюсь на стан, а настроение паршивое. Считай, Бирюков до нормы не дотянул: часа три мы с трактором его провозились. Выходит, завтра с утра всей бригаде наверстывать надо.

Ну пришел в будку, лег. Не спалось, а потом сморило. И вдруг сквозь сон слышу, трактор гудит. Подумал — почудилось. Вышел из вагончика, огляделся. А по полю — огоньки маячат. Что, думаю, за чертовщина! Может, это Бирюков трактор после ремонта решил на стан пригнать? Но нет, огоньки-то вдоль, вдоль борозды уходят. От стана.

Скорее туда. Догнал трактор. Так и есть, Бирюков при свете фар пашет. Да так ровно борозду кладет, все равно что днем! Я тогда — к тебе...

Трайнин промолчал, собираясь с мыслями.

— Нет, ты представляешь, что это для нас значит! — продолжал восторженно Холопов. — Ведь если можно пахать ночью, то мы сможем сменную работу трактористов организовать! Трактористам больше времени на отдых — раз! На осмотр и профилактику машин — два!.. Нет, ты что это молчишь? Или не рад?

— Да погоди ты, Анатолий! — сказал Петр. — Я думаю, не напортачит ли там Бирюков... Поле поднять — это одно. А вот выдержать в ночное время нормативы... Словом, приедем и посмотрим. Почин, конечно, прекрасный, но не будем спешить.

Едва ли не на коленях излазив весь вспаханный Бирюковым за ночь участок, Трайнин убедился: вспашка — отличная! Узнав об этом, сбежались трактористы, под восторженные возгласы стали качать новатора.

Да, это было настоящее событие. В ту пору по ночам еще нигде не пахали. А Бирюков взялся. На свой страх и риск. Чтобы не подвести бригаду и выполнить свою дневную норму. В результате значительный выигрыш.

— Послушай, Степа, ну как ты додумался до этого? — обратился к смущенному Бирюкову Трайнин.

— Да ваш рассказ вспомнил, Петр Афанасьевич, — ответил тот. — Ну про то, как Жуков, когда Берлин брали, приказал в бой с зажженными фарами идти. Вот я и подумал: что, если и мне попробовать попахать вот так-то. Получилось как будто. — Помолчал. И добавил: — И тот разговор в курилке я не забыл. Что если рациональное что-то придумаю, то вы поддержите. Верно?

— Верно, Степа, верно! — шагнул к нему Трайнин. Крепко обнял. — Спасибо тебе, паря, за такую придумку! От всех механизаторов страны спасибо!

— А вам за то, что поверили в меня, поддержали, — радостно ответил Бирюков.

И снова Стрельцов

Итак, почин был сделан. Прекрасный почин, давший возможность перейти механизаторам на сменную работу по круглосуточному графику.

Пока Трайнин с Холоповым прикидывали, как это все лучше организовать (дело-то новое!), на стан приехал Стрельцов, веселый, возбужденный: