Из окна посольства

 Гитлер и его клика неоднократно заявляли: "Либерализм выставляет много пунктов, касающихся равноправия женщин. Программа нацистов содержит только один: деторождение. В то время как мужчина совершает высочайший акт самопожертвования на поле боя, женщина вступает в этот высочайший бой за свою страну, когда она дает жизнь ребенку"; или: "На женщину в жизни народа возлагается великий долг: забота о мужчине, его душе, теле и духе. Назначение женщины -- заботиться о семейном очаге, о всех жизненных нуждах мужчины с первой до последней минуты его существования..." И наконец: "Новая политическая действительность складывается таким образом, что немецкая женщина отныне будет жить в государстве, созданном и возглавляемом духом мужчины, в государстве... лишенном всякого парламентаризма и раз-навсегда установленном, на существование которого... она не будет иметь непосредственного влияния, как это было раньше..."

 Таким образом женщины лишены всех, прав, за исключением права деторождения и тяжкого труда. Им не разрешается принимать участие в политической жизни -- фактически Гитлер намерен лишить их: права голоса. Они лишены возможности образования, возможности проявить себя. Всякая карьера, всякая профессия закрыта для них. Они могут называть себя женщинами только лишь в том случае, если они всецело как физически, так и интеллектуально подчиняются желаниям и нуждам мужчин. Дух женщины должен быть укрощен, интеллект атрофирован, всеми чувствами они должны быть преданы наци; они должны систематически беременеть, быть сильными физически, образцовыми матерями, рабынями и слугами в своем доме и государстве. Прислужница мужского труда и физических желаний мужчины, нужная государству для автоматического продолжения рода, она поистине отброшена назад на целые века, в те времена, когда женщин продавали и покупали как скот, ценя только их здоровое тело и бессловесную покорность. Пройдет много лет, прежде чем немецкая женщина сможет снова поднять голову и почувствовать себя человеком. Нацизм -- это темная пропасть, которая поглощает женское достоинство, свободу и будущее.

 От немецкого искусства и науки не осталось ничего, до такой степени разрушительны оказались последствия режима диктатуры и террора. Перед приходом Гитлера к власти многие писатели бежали из Германии со своими семьями, бросив все свое имущество. Позднее те, кто не успел выбраться, были брошены в тюрьмы, многие замучены до смерти, как, например, Эрих Мюзам, или отправлены в концентрационные лагери. Среди них были писатели пацифисты, люди либеральных или социал-демократических убеждений, евреи и марксисты, или люди, так или иначе враждебные правлению изувера Гитлера. И кончилось тем, что в Германии не осталось ни одного крупного писателя, за исключением довольно талантливого Фаллады и старика Гауптмана. Те, которые каким-то чудом не попали под тяжелый кулак Гитлера, вынуждены молчать или должны писать книги, которые удовлетворяют цензуру и одобряются министерством пропаганды.

 Театр и кино, лишившиеся всех своих талантливых деятелей-евреев, превратились в нечто крайне заурядное по сравнению с прежним блеском. Само собой разумеется, что все артисты и артистки должны удовлетворять вкусам нацистов. Они должны быть арийцами и соответствовать нацистским идеалам. Они должны выступать в пьесах, которые одобрены или написаны -- если это современные пьесы -- нацистами, а руководить театром должны соответствующие лица. Время от времени на сцене воскрешаются кое-какие старые пьесы -- немецкие классические пьесы, написанные арийцами и прославляющие историю Германии, и иногда Шекспир. Одна из таких пьес была запрещена в Берлине после бурных аплодисментов аудитории во время читки монолога, восхваляющего свободу человека. Большей частью театральный сезон в Берлине так убог, что публика только издевается над каждой премьерой. В современном немецком театре не осталось и следа от того блеска и новизны, которые были присущи ему в дни Рейнгардта.

 В кино положение даже еще хуже, если это возможно. Немецкая кинокомедия -- это в лучшем случае тяжелая, сентиментальная, труднопереваримая стряпня. Чувство юмора никогда не являлось отличительной чертой немцев, а при нацизме, который изгоняет малейшие проблески юмора, это особенно дает себя чувствовать. Кинофильмы более серьезного характера так скучны и до такой степени переполнены (Восхвалением нацизма и немецких национальных добродетелей, что достаточно посмотреть одну из них, чтобы проникнуться чувством невыносимой скуки. Это поистине трагично, если припомнить, что немецкое кино до Гитлера славилось на весь мир своими смелыми исканиями и художественным исполнением.