Из параллельной вселенной с любовью (СИ)

Приличия ради Номер пять переложил девушку в кровать; ему и самому не мешало бы поспать, он даже несколько раз провалился в полудрему, сидя в кресле, но что-то не давало ему покоя, снова и снова вырывая в суровую реальность.

Если честно, он успел несколько раз обругать себя за то, что додумался оставить предсказуемую службу в Комиссии и ринулся спасать мир от Апокалипсиса. Но в соседних комнатах спали его братья и сестры, которые и не подозревали, что однажды для них все закончилось и может закончиться снова уже совсем скоро.

Нет.

Номер Пять пожертвовал всем, чтобы попасть сюда.

Тем более… До последнего не хотелось соглашаться, но если девушка, представившаяся Дакотой из 1955-го, не водит его за нос, то это действительно было его предназначение. Пятый пытался вернуться к своей семье даже там, где-то в другой жизни, и сейчас счел это самым ярким подтверждением того, что его намерения всегда были искренними.

У него не было настроения на воспитательные беседы, равно как и на выяснения, кто кому и за что должен. Часы над дверью в его комнату неумолимо тикали, с каждой секундой приближая Конца Света.

Левая рука Дакоты свисала с кровати, и пальцы касались потертого портфеля-телепорта. Пятый пожирал его свирепым взглядом, представлял, как быстро все закончится, если он найдет-таки способ отцепить портфель от запястья девчонки. Подумать только: он может в мгновение ока оказаться на другом конце планеты в каком угодно году. Можно собрать всех и сбежать, оставив проблему Апокалипсиса кому-нибудь другому, а девушку, неподвижно лежащую на его детском комплекте белья, по-хорошему бы связать, допросить и не отпускать, пока ее истинные намерения не всплывут наружу. И нет момента более подходящего, чем этот…

«Ты правда нападешь на безоружного? Нет, я, конечно, понимаю: на войне все средства хороши, но что, если она говорит правду?» — осуждающий голос Долорес нарушил ночную тишину.

Номер Пять, который уже привстал с кресла и осмотрел комнату в поисках наиболее острого подручного предмета, пристыженно замер.

— А ты хочешь, чтобы я молча сидел и ждал, пока она доложит Куратору о моем местоположении, и по нашу душу явятся?! — мальчик театрально всплеснул руками. Он хотел закричать, что-нибудь разбить или ударить, но был вынужден говорить почти шепотом, дабы никого не разбудить. Не хватало еще, чтобы сюда сбежалось все его семейство — вернее, то, что от него осталось. Да и быть грубым с ней он бы никогда себе не позволил.

«Она же сказала, что не работает на них», — Долорес, хоть и оставалась при этом неподвижна, заглядывала Пятому прямо в душу и вызывала несвойственное мальчонке чувство вины.

— Видишь это? — Пятый указал пальцем на портфель. — Портфели-телепорты на дороге не валяются. Где она его взяла? «Нашла», серьезно? — он усмехнулся с иронией в голосе. — Я знаю, о чем говорю, ведь нам велели оберегать эти портфели ценой собственной жизни. Он никоим образом не мог попасть к ней, только если…

«Только если она действительно не прибыла из альтернативной временной линии, чтобы спасти тебя», — закончил за него манекен и притворился неживым.

«Да вы все издеваетесь…» — Пятому хотелось взвыть, но он лишь провел рукой по волосам и с силой сжал их на затылке. Усталость брала свое, рана на правом плече горела, и мальчик не придумал ничего лучше, чем потратить последние крупицы энергии на то, чтобы раствориться в голубой вспышке и оказаться в кресле с прикрытыми для сна глазами.

1963

Сколько человеку нужно неудачных попыток, чтобы он разочаровался в себе, в окружающих и перестал пытаться? Кому-то достаточно и одной, но Дакота получила должность в Комиссии не просто так — именно благодаря ее упорству, знакомому каждому, кто с ней работал, она добилась таких высот и не сдавалась даже сейчас, когда шансов на успех практически не было.

В ирландском пабе Далласа никогда еще не было так оживленно. А все из-за президентского визита, который опьянял сильнее хмеля и заряжал каждого посетителя особым, полным надежды настроением. Когда Дакота вошла внутрь, в нос сразу ударили самые разные запахи: пиво, жареная кукуруза, картофель, скворчащий на сковородках лук и пот, но девушка переместилась сюда отнюдь не для выяснения санитарно-эпидемиологической обстановки и не для того, чтобы веселиться со всеми, отмечая визит Кеннеди. Разглядев на одном из барных стульев Номера Пять, она последовала к нему и ненавязчиво села рядом. Как и ожидалось, мужчина ее не заметил — его голову в тот день поглотило совсем иное.

Заказав для формальности пинту пива, Дакота поставила портфель у ног и собралась с мыслями. Так, как бы начать?.. Чтобы не спугнуть его, как это было пять или шесть раз до этого, а спокойно поговорить.

Кто-то из посетителей выкрикнул тост: «За Кеннеди!», и девушка, зацепившись за эти слова, произнесла скорее риторически: