Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Один офицер рассказывал мне, что при отходе русских войск с берегов Дуная в пределы России, он видел главу Компании быков, сопровождающим на протяжении трехсот-четырехсот верст повозку с замороженным павшим быком. В каждой деревне тот добивался справки на мертвого быка и продавал одного быка живого, за которого клал деньги в собственный карман, но мясо которого солдат не клал себе на зуб.

Из пятисот быков, переданных Компании, солдаты не съедали и десяти.

В последнюю войну правительство получило официальный отчет, содержащий информацию, что пришлось собрать стадо из восемнадцати сотен быков ― по сто пятьдесят рублей каждый. Может быть, это было немного дорого, но в военное время к этому особо не присматриваются. Эти восемнадцать сотен быков куплены, и надлежало их кормить. Их и кормили пять месяцев.

С заключением мира, через пять месяцев, быки стали ненужными: их забили. Забитых быков надлежало засолить. Купили соль.

Каждый из этих вымышленных быков, с учетом покупки, прокорма и засолки, поднялся в цене до трехсот рублей (двенадцати сотен франков). В целом это дало кое-что, а именно ― два миллиона франков. Не стоит повторять, что ни один из этих восемнадцати сотен быков не существовал.

Калино ― наш Калино, танцор Калино, ополченец 1853 года ― рассказывал мне, что побывал в составе одной роты, направлявшейся из Нижнего Новгорода в Крым. Капитану, командовавшему ротой, на каждый день ассигновали сумму в сто двадцать рублей на покупку быка, мясо которого должно было обеспечивать ежедневное питание этой роты. И он купил быка в Нижнем.

Каждый раз, когда офицер, старший по званию, встречал конвой и спрашивал:

― Как с быком, капитан?

― Вот бык, которого я купил этим утром, мой полковник (мой генерал), и которого мои люди съедят сегодня вечером.

И генерал или полковник отвечал:

― Хорошо, капитан.

Вечером капитан вел «на выпас» свою роту: она ела размазню, приправленную сальной свечой.

Бык, единственный, кто всю дорогу не жил впроголодь, главным образом, в ущерб роте, прибыл в Крым здоровым и невредимым. В Крыму капитан продал его на треть дороже, чем он стоил при покупке, поскольку пребывал в хорошем состоянии.

Всю дорогу командиру оплачивали быка на очередной этап, то есть выдавали от ста пятидесяти пяти до ста шестидесяти рублей.

На сегодня в России действует принцип, по которому подчиненный никогда не может быть прав, выступая против старшего по службе.

Есть инспекторы, обязанные осматривать и проверять обмундирование, снаряжение и пищу солдат. Им положено также принимать солдатские жалобы. Только жалобы солдат поступают в инспекцию их начальников.

Солдат имеет право жаловаться; но полковник обладает правом, будь на то малейший повод, приказать подвергнуть солдата пятистам палочным ударам, а когда спина страдальца заживет, ― другим пятистам ударам, и так далее, пока тот от этого не умрет. И вот солдат позволяет воровать, чтобы не получить пятьсот, тысячу, тысячу пятьсот ударов шпицрутенами. Военный министр, который все это знает, который все это допускает, и который всего этого не видит, в то время, как солдат принимает удары шпицрутенами, получает орденские ленты и звезды.

Особенно полковники, обязанные кормить свои полки, творят значительные аферы. Когда же в России недовольны каким-нибудь полковником, его производят в генералы.

А как там орудуют полковники, вы сейчас увидите; это делается довольно легко и без греха, как говорят в России, чтобы все фокусы или маневры не выглядели вооруженным грабежом.

Мука для выпечки военного хлеба предоставляется правительством в достаточном количестве. Часть этой муки конфискована полковником и продана к его выгоде. Такое же воровство происходит в отношении сукна и кожи. В кавалерийских полках еще ― в отношении сена и овса.

Затем наступает очередь того, что называется официальные цены. Из них извлекают серьезные барыши; все прочее ― только упущение средств. Официальные цены (spravoschnya tseny ― справочные цены) ― цены на все, что может служить пищей людям и лошадям в городе и деревне, занятых полком.

Эти официальные цены обсуждаются между полковником и властями. Власти выдают свидетельства, по которым полковникам возмещают затраты. Цены завышают; власти получают треть, полковники ― две трети прибытка.

И все это скрывают от императора, дабы не огорчать его величество. Таким же образом, чтобы, как всегда, не огорчать его величество, от императора Николая скрывали результат сражения на Альме; скрывали так хорошо, что, когда его величество узнал, каково там положение дел, он предпочел отравиться, нежели переживать такие нежданные катастрофы. Только, когда император получил известия от тайного курьера, у министра прошла мучительная боязнь огорчить его величество. Не огорчать хозяина, такова самая большая озабоченность русского человека ― от крепостного до премьер-министра.

― Что нового у меня? ― спрашивает русский сеньор у мужика, приехавшего из деревни.