Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию

Между этим крайним справа от нас редутом и большой дорогой, крайней слева, сосредоточилась вся наша армия. Палатка Наполеона находилась по другую сторону дороги, перед деревней Балуево. Это место стало памятным, и никогда плуг, взрыхляя поле, не проходил поверх него. Итак, оно и сегодня еще такое, каким его топтали ноги побеждающего.

Вечером разведчики кавалерии генерала Орнано напоили своих коней в реке.

- Как называется эта река? - спросили они.

- Москва.

- Отлично! Битва, которая вот-вот грянет, назовется сражением на Москве-реке.

- Пусть, - сказал, в свою очередь, император, - не надо спорить с этими храбрецами.

На рассвете следующего дня император надевает свой серый редингот, садится на коня, узнает русские аванпосты и скачет по всей линии, переговариваясь с командирами, приветствуя солдат.

Генерал Пажоль сказал мне однажды, что, пересекая свой бивак тем самым утром, Наполеон напевал забытый, может быть, слишком надолго мотив:

 «Победа, с песней мы одолеваем препятствие».

Вернувшись с проделанной инспекции, он находит у порога своей палатки префекта дворца месье де Буссе, прибывшего из Сен-Клу и полковника Фабвье, прибывшего из глубины Испании. Месье де Буссе подает письма императрицы и портрет римского короля. Полковник Фабвье сообщает новость о проигранном Арапийском сражении. Наполеон пытается забыть второе послание и целиком сосредоточивается на первом: выставляет портрет римского короля на пригорке возле палатки, чтобы все могли видеть ребенка как наследное потомство, за которое сейчас пойдут сражаться.

Сидя на том самом месте, где был выставлен портрет, я пишу, а Mуaнe делает наброски поля. Нет ничего легче, чем представить себе его. За исключением нескольких всхолмлений, равнина спокойная.

Три из этих всхолмлений у русской армии, два - у нас. На одном из них, перед палаткой императора, сильная орудийная батарея. На другом, противоположном краю - редут, накануне взятый генералом Компаном. Между этими пунктами почти лье; разрыв - покатый склон, покрытый густым кустарником и кое-где деревьями. Утром 7 сентября 120 тысяч человек, то есть вся французская армия стояла, таким образом, между этими двумя пунктами.

Левый фланг простирается до деревни Беззубово; командует вице-король Эжен; он будет  держаться твердо, и в его распоряжение дадут такие силы, чтобы он не мог быть опрокинут.

В центре, между большой Московской дорогой, что лежит у наших ног и плавно загибает к левому флангу русских, очерчивая поле сражения, - принц Экмюльский и Ней, который к титулу герцога Эльшенжанского в этот самый день прибавит титул принца Московецкого [Москворецкого]. Так как здесь будет сильная схватка, их поддержат три корпуса кавалерии короля Неаполя под командованием де Монбрена, де Латур-Мобура и де Нансути. Кроме того, здесь - император со всей своей армией.

На правом фланге будут маневрировать Понятовский и Мюрат. Они опираются на Шевардинский редут, занятый накануне.

Кутузов, который в этот момент велел нести в ряды русской армии святой образ, вывезенный из Смоленска, - знаменитую икону, торжественной процессией препровожденную из Москвы до места, где сегодня находится Новодевичий монастырь, защитил свой правый фланг Колочинским оврагом и батареями, установленными на высотах деревни Горки.

Его центр занимает второе всхолмление в самом лагере; на этой возвышенности, позади которой чернеет небольшой еловый лес, он построил укрепление, ставшее таким знаменитым под названием  б о л ь ш о й  р е д у т .

Наконец, его левый фланг упирается в деревню Семеновское, которая, как и Горки в противоположной стороне, возвышается над большим оврагом.

Сохрани Наполеон верность Маренго и имей дело в Меласе, вот что он сделал бы. Рискнул бы пойти на маневр, который перенес бы сражение полностью на другое поле. При опасности поставить под удар левый, перевел бы все свои силы на правый край, и в этом маневре параллельная русской линия наших войск с опорой на запад, как было, повернулась бы к северу. Вынужденная реагировать на поворот, параллельная нашей  линия русских войск, вытягиваясь с запада на восток, повернулась бы фронтом на юг. Тогда наше правое крыло в коротком фланговом ударе, нанесенном с упреждением противника, выдвинулось бы на Московскую дорогу, которую захватили бы Понятовский и Мюрат. Русская армия, отрезанная от столицы, была бы загнана в огромный контур, очерченный Москвой-рекой, и сброшена в реку.

Но он имеет дело с Кутузовым [1745 - 1813], со старцем 82-х лет, который, полностью заместив Барклая де Толли, сумел унаследовать его систему выжидания. Он откажется от такого маневра, достаточного, чтобы внушить довольно страха русскому главнокомандующему и вынудить его уклониться от долгожданного сражения. Он будет атаковать по принципу торо (как бык) и прошибет центр, рискуя оставить 10 тысяч человек  во рвах большого редута.

Русский историк, которого уже цитировали выше, сейчас докажет, что опасение императора не было лишено основания: